"и другие "Овсяная и прочая сетевая мелочь за лето-осень 2003 г." (Сборник)" - читать интересную книгу автора

А ты смеялся в ответ и говорил, что не боишься диабета, потому что я -
твое единственное сладкое блюдо в этой жизни. И ты хотел меня еще и еще.
Ты хотел меня еще и еще три месяца подряд.
Hо ты не хотел от меня ребенка. Ты сказал, что не готов стать отцом,
что только начал входить во вкус жизни. Что ребенок будет мешать нам
ночами, ведь ты так любишь подолгу заниматься любовью со мной. А я вообще
потеряю форму, расползусь в талии и бедрах и буду ползать от детской
кроватки к стиральной машинке, а не лететь с работы домой - в твои
объятья. Я боялась лишиться тебя поэтому и решилась лишиться своей воли.
Это просто.
Было почти солнечно. Меня расширили.
Сначала нашему сыночку оторвали левую ножку, потом правую. За ними из
моей утробы выглянуло на солнышко туловище с ручками. Ручки повиновались
притяжению земли и тянулись к ней, прося защиты. Маленькие пальчики, я
даже не успела вас поцеловать. Его голова покинула меня последней. Ей было
непонятно, почему от нее оторвали шею.

Знаешь, я хотела, чтобы ты стоял рядом и держал меня за руку, пока
нашего сына четвертуют. Мне было страшно там одной. Hо ты не держал меня
за руку, ты сидел в машине около гинекологического отделения и курил
сигареты - одну за другой.
Когда я вернулась, около дверцы валялись трупики окурков, перекушенные
в талии. Почти целая пачка. У тебя осталась еще одна сигарета - для меня.
Это было единственное, чем ты мог меня успокоить. Тогда я закурила впервые.

Hам его не отдали. Врачи сказали, что абортированных не отдают. Видимо,
косметической промышленности очень был нужен наш ребенок, чтобы сделать из
его крови и моей плаценты десяток банок крема против морщин. Говорят,
такой крем творит чудеса. Помажешь лицо неделю-другую - и кожа
выравнивается. Подобным пользуется моя соседка с пятого этажа.

- Эй, остановите вашего мула! Я сойду на позапрошлой станции на той
тенистой аллее и опрокинусь в эти деревья всеми своими клетками. Я буду
кататься по земле и вымаливать у нее отдать мне моего нерожденного
Сашеньку или Мишеньку, Сереженьку или Славика.
- Эй, пусть умолкнут все ваши волки и волчицы, воющие на луну! Потому
что теперь я буду выть. Я знаю, у меня получится. Теперь я тоже убийца,
как и они.
И когда сядет мой голос, я буду зализывать рану своей души, точащуюся
кровью моего ребенка.
- Эй, увольте вашего фотографа! Потому что теперь я сама стану
фотографом.
Пока я зряча, на каждой улице ежеминутно в каждом ребенка я буду видеть
своё дитя. Это я буду запечатлевать их всеми фибрами своего сознания,
въедаться в их улыбки ненасытными глазами, гладить их по головам, трясясь
от страха причинить боль.
- Эй, опрокиньте все ваши камни в бездну! Потому что теперь я - камень,
о который запинается мое собственное сознание. Я сама буду ежеминутно
напоминать себе о том, что я сотворила и никогда не смогу простить себе
этого, потому что камни не умеют прощать.