"и другие "Овсяная и прочая сетевая мелочь за лето 2001 г." (Сборник)" - читать интересную книгу автора

найти в этом тайный смысл, и им казалось, что они находят его.

В двух кварталах от них сидело огромное чучело. Оно выкатывало глаза,
ложилось, не раздеваясь, спать и крало чужие мысли. Казалось, что все
влюблены в него. Оно смотрело на обои, оно смотрело на оцинкованную
входную дверь. Было совершенно очевидно, что за дверью стоял вооруженный
гитарой человек с розой в петлице (как раз тот самый, который съимитировал
советскую музыку), но отчего-то он никогда не решался зайти. Чучело пило
гороховый суп, ело рыночную сметану и ложилось спать. Оно было завистливым
и злым, и сны его были страшными. Ему снилось, что кто-то закапывает его:
почти по Эдгару По, на него сыпались комья земли, они затрудняли дыхание и
мешали жить ночной жизнью. И тогда оно просыпалось и мяло искусственного
загара руками длинные сигареты. Потом оно подходило к окну и смотрело на
осень, при этом совершенно ни о чем не думая. Так продолжалось до тех пор,
пока его неуклонное тело не падало на первую попавшуюся пуховую кровать,
стоящую в комнате, и не продолжало битву с любителями бросать лопатами
землю в ямы с находящимися в них чучелами.

Как только мы станем грустными шаманами, мы уже не будем ничего друг
другу желать. А сейчас просто закопайте свою память. Всего лишь закопайте
ее.

==========================================================================
Andrew Basharimov 2:5020/69.35 29 Jun 01 15:47:00

Гаррота.


Суицид - дурная привычка. Вкупе же с инцестом - вдвойне дурная. И
хорошо, что у нее имела место лишь первая. Она пронеслась как мотылек. Как
мотылек на уголек. Как уголек, да на завалинку. Естеством кудрява, телом
едрена, идеологически строга, во сне землиста. Вот она - Гаррота. С
аксельбантами на груди и гренадерами в отрочестве. Барракудой она
барражировала баррикады вчерашнего дня. Дня, дна - того, что еще не
настало. Смиренно проходя, она выговаривала удобоваривым богоугодным
старцам, что суть преходяща, а истина - в вине, ибо "gutta cavat lapidem".
*) Hа что старцы резонно и глубокомысленно молчали по причине убогости
слуха. А она оборачивалась гневным альбатросом, рвала коленкор, напрочь
разбивала коленки и Гамаюном восставала из пепла грез. И снова садилась за
катрены, путаясь в аллегориях, диферамбах и рефренах. Hо сей порыв скоро
иссякал, подобно источнику животворящему, - скупому до единственной капли
Вечного Бытия. И пассионарность душевной кинематики снова брала Золотого
Тельца за рога изобилия, - Гаррота ставила кливер и украдкой каталась по
ковру клевера. И еще ждала.
Ждала даль, дол, лоно, ладонь. Иногда она выходила на берег и
долго-долго вглядывалась в синеву Соляриса, что явил ей Посейдон. Hо в
глазах застывал лишь свет потухших солнц и соль земли. Смешные гомункулы,
веселясь и кривляясь, все бегали вокруг нее, словно бы не замечая теней у
очей ее. А по небу спокойно плыли бекасы, Пегас и облака. И идиллия
длилась целую вечность. В тишине и покое; с тенями вокруг глаз. Лишь Зевс