"и другие "Овсяная и прочая сетевая мелочь за лето 2001 г." (Сборник)" - читать интересную книгу автора

пунктов, как останки запутавшихся в паутине мух. о настоящий хозяин
паутины, как и положено -- в центре.
Чудовищное в свой механистической жизни, жирное, пестрое и трепещущее
тело, подчиненное одной цели -- захватить и пожрать.

Я выхожу через услужливо раздвинувшиеся стеклянные двери и забытый гул
большого города наваливается на меня подобно лавине. Конечно, она давно по
пульсациям нитей заметила мое приближение и теперь следит за мной тысячей
глаз. Я еще ощущаю гармонию мира и слышу песню лесов. Звуки
жизнедеятельности ее кричащим диссонансом звучат в моих ушах. Она
торжествует -- я вернулся. о осторожно -- я еще стою на пороге знакомой
клетки, не решаясь сделать первый шаг.

Я слышу лязг замков за своей спиной. Говорят, звери, прожив некоторое
время в клетке, не могут потом вернуться к прежней жизни, и, будучи
выпущены, возвращаются обратно -- в клетку. Интересно, чувствуют ли они то
же, что и я?

Милости, граждане судьи! Ибо я ослеплен и связан, а враг мой невидим и
неосязаем. И меч в руках моих не оружие, а лишь символ моей напрасной
непокорности, за который я цепляюсь в бессмысленной надежде.

Я иду и почти чувствую злое торжество ее -- скоро, скоро я вольюсь в
бесконечное служение ей и можно будет забыть об этом бунтаре, но пока --
пока я еще нахожусь в ее внимании.

Аве, неименуемый! Я вижу твою тень над каждым из слуг ее, я вижу твой
лик в каждом здании. о я не ваш еще. Люди спешат вокруг, слепые взгляды
устремлены вперед -- куда они спешат? Слышу оклик и оборачиваюсь -- друг.
Хороший друг.
- Здравствуй. Вернулся?
- Привет. Как видишь - Поздравляю. Зайдешь?
- ... ..да.
Я слышу вороний грай над своим трупом. Прости мне, единый и
милосердный, кто ты ни есть и если ты есть -- прости мне, я слаб. Подачки
цивилизации слишком много для меня значат. Громкая музыка заглушает во мне
песнь природы -- слишком тихую и слишком слабую, чтобы противостоять
отточенной атаке города.
Я достаю ключ из кармана. Почему я не выбросил его, когда он --
безобидный и ничтожный -- лежал у меня в руке, а меня окружали сотни сотен
километров лесов?
Теперь -- нельзя. Теперь он тяжел, как груз несбывшегося, и прикован ко
мне хромованадиевыми цепями. Я вхожу в свою камеру и закрываю за собой
дверь. Ты слаб -- кричит мне она хором тысячи торжествующих голосов -- ты
вернулся.
Проржавевшие прутья пришли в движение -- здравствуй, знакомая решетка.
Погнутые прутья -- это я их погнул, когда вырывался -- имена этим прутьям
работа, вещи, родные, знакомые, деньги, и еще тысяча -- толстых и потоньше.
Скоро они выпрямятся и надежно преградят путь наружу.
Смирение и служба.