"и другие. "Овсяная мелочь за первую половину 1989 г."" - читать интересную книгу автора

О СВОИХ И ЧУЖИХ

Куда не придешь, везде милые, приветливые, обаятельные люди. Все для тебя
сделают, выслушают и помогут от чистого сердца. Одно слово, свои люди. И
чем больше с ними говоришь, проникаешься их жизнью, тем больше убеждаешься,
какие они хорошие.
С другой стороны, куда не сунешься, везде отлают, откажут даже в
пустяковом. Уйдешь со своим - и то ладно.
Hо там-то свои - а здесь чужие. Мы и сами для своих что угодно сделаем, а
чужих (всех других) просто готовы слопать. С детского сада мы привыкаем к
такому строению мира. Есть малый круг "своих", которые защищают нас, и
который должны защищать мы сами. И есть чужие - непонятные, темные люди, от
которых нечего ждать ничего хорошего. Своим можно все - мы их поймем и
простим. Чужим нельзя ничего - их слова и поступки непонятны,
непредсказуемы, а потому глупы и опасны. Свет - тьма. Тепло - холод. Мы,
которые здесь, хорошие люди и любим друг друга. Они, которые там - плохие,
их никто не любит.
Hо внимательнее всматриваясь в окружающее, мы делаем несколько неожиданных
и неприятных для себя открытий. Во-первых, мы обнаруживаем, что у чужих нам
есть свои "свои". Там у них такая же любовь и такая же доброта. И люди,
которые любят их, не сильно отличаются от людей, которые любят нас. Зайдите
в любой суд: вам не удастся различить жен и матерей обвиняемых от жен и
матерей их жертв.
Далее следует совсем неприятное открытие: наши "свои" оказываются для
кого-то (и вполне приятного человека) "чужими". Встречаясь с институтским
другом, ты узнаешь, что вчера его обсчитала продавщица, которая приходится
тебе тетей. А завтра с твоей жены сорвет шапку твой бывший одноклассник...
Собственно, кто такие "свои"? Это те, кто достаточно случайным образом
приблизился к нам. Потому что сидел рядом с тобой на горшке в детском саду,
вместе бегал с уроков в школе. Потому что оказался рядом на какой-то
попойке. Мы его знаем лучше, чем остальных - только и всего. Или знаем
только то, что он нас не тронет, и потому не трогаем его. Почти любой из
"чужих" мог бы стать для нас своим. Hо знакомство не состоялось - и мы
боимся его. И уничтожаем по возможности.
Линия фронта, эта четкая граница, начинает расплываться и исчезать. "Свои"
и "чужие" - это одни и те же люди, совершающие подчас абсолютно одинаковые
поступки. Другое дело, что добрые проявления чужих и злость своих
адресованы не нам, и мы можем до поры и до времени не замечать их.
Hо мир не делится однозначно на плохих и хороших, на примерных граждан и
преступников, на продавцов и покупателей, на водителей и пешеходов.
У каждого пешехода в душе есть руль. Тонкие, неуловимые нити соединяют все
сущее. Ударяя незнакомое лицо, мы - через длинную цепь взаимосвязей -
избиваем друга своих друзей, своего дальнего родственника. Мы, наконец,
даем повод кому-то когда-нибудь ударить себя. Без причины; просто так; на
всякий случай. Мало кто помнит, чем кончил Илья Муромец. А его убил на
поединке собственный сын, не узнавший отца в доспехах...
Точно также, прощая другу и близкому подлость в отношении "чужих", мы
благословляем подлость в отношении себя самого.
Конечно, нельзя обойтись без друзей - и враги всегда будут. Hо не стоит
тешить себя иллюзией, что это совершенно разные люди. Есть только два