"Джудит О'Брайен. Алая роза Тюдоров" - читать интересную книгу автора

абсолютной уверенности в том, что все эти люди - кто из Нью-Йорка, кто из
Лос-Анджелеса, а кто из Нэшвилла - собрались на английской земле с
одной-единственной целью: служить ему, Баки Ли Дентону. И вот теперь - в
своей фирменной красной тенниске и черной ковбойской шляпе - он собирался
взять их под свою команду.
Дини тоже посмотрела на знаменитость, но ничего особенного не заметила.
Перед ней был парень небольшого роста, в шляпе с чрезмерно широкими полями.
На первый взгляд он больше походил на заштатного помощника шерифа, нежели на
ковбоя. Совершенно не к месту и не вовремя - что вообще было свойственно
Дини - она принялась хихикать. В абсолютной тишине, установившейся на
съемочной площадке, ее смех казался особенно громким и вызывающим. Прежде
чем Дини удалось справиться с приступом веселья, она ощутила на себе злобный
взгляд звезды и увидела, как Баки Ли вскинул голову.
Это ее доконало. Дини вспомнила фирменную этикетку старого граммофона
"Хиз мастерз войс" - голос его хозяина. На этикетке была изображена
симпатичная собачка, которая внимательно вслушивалась в звук граммофона,
причем голова собачки была вскинута на такой же точно манер, как и у Баки
Ли, а широкополая шляпа последнего чрезвычайно напоминала длинные,
настороженные уши. Поэтому Дини не просто хихикнула, а буквально зашлась от
хохота. Раз начав, она уже не могла остановиться - смех рвался из нее
наружу, словно вода, разрушившая плотину.
Пытаясь хоть как-то сдержаться, она опустила глаза и несколько раз
глубоко вдохнула и выдохнула. Это, однако, не помогло, поскольку, увидев
собственные ноги, она представила себе ковбойские сапоги Баки Ли - даже не
сами сапоги, а те знаменитые прокладки толщиной в пять дюймов, которые он
вкладывал в обувь, чтобы казаться выше ростом. Она перевела взгляд на
собственные руки, но ей тут же вспомнилось, как Баки Ли единственный раз в
жизни взял в руки гитару и что из этого получилось. А получился у него
примитивный аккомпанемент, по чистоте и интенсивности походивший на хриплый
мяв собиравшейся окотиться кошки.
Сквозь слезы, выступившие у нее на глазах от смеха, она заметила,
какими испуганными взглядами обменивались между собой члены съемочной
группы, и поняла, что расплата за несанкционированное веселье не за горами.
Прошло несколько секунд, и Дини услышала громкий уже хорошо знакомый звук -
дверь трейлера с грохотом захлопнулась. Удар был такой силы, что алюминиевая
лестница загудела, а пустая жестянка из-под пива, стоявшая на верхней
ступеньке, упала на землю.
Все сразу поняли, что это может означать только одно: Баки Ли Дентон
появится теперь только на следующий день - если появится вообще.
Неожиданно оказалось, что для смеха вовсе нет причины. Дини вытерла
глаза от слез, которые местами размыли грим, и постаралась придать лицу
самое невинное выражение, на какое была способна.
- Черт тебя возьми, Дини, - взревел режиссер. - Ты что себе позволяешь?
Теперь всеобщее внимание было сосредоточено на Дини, которая стояла
перед членами съемочной группы, одетая в свое "роскошное" платье эпохи
Тюдоров, усыпанное пластмассовыми жемчужинами. У нее на голове по-прежнему
красовалась прическа, больше смахивавшая на скворечник. Дини сглотнула.
- Мне очень жаль, - прошептала она хрипловатым от недавнего смеха
голосом. Она явно чувствовала себя виноватой.
Ей никто не ответил. Люди стали разбредаться - кто-то отправился