"Джудит О'Брайен. Твой нежный взгляд " - читать интересную книгу автора

новоиспеченных медиумов.
Селия взялась было за чашку миссис Тиммонс, но та тоже выскользнула и
разбилась. Она хотела извиниться - видимо, на пальцах остался жир для
выпечки, которым она покрывала корочку пирога, потому-то все и валится из
рук. Но слова так и замерли у нее на губах. Или все же слетели - как тут
разобрать в таком шуме? Испуганные охи и ахи, вопли и крики взорвали тихую
гостиную, в которой так любил сиживать покойный Джеймс Купер.
Миссис Тиммонс всхлипывала и уверяла, что готова заплатить десять
долларов - да сколько угодно, - чтобы только услышать словечко от своего
дорогого Джорджа. Другой голос - угадать, кому он принадлежит, было
невозможно, - оплакивал ребенка, умершего во младенчестве.
Трое слуг ворвались в комнату, и один тащил деревянное ведро с водой -
должно быть, они решили, что весь этот переполох вызван пожаром и пламя
пожирает ковры и гардины. Но дамы торопливо покидали гостиную, в спешке
позабыв шляпки на креслах, перевернув чайный столик и втоптав в ковер
кусочки пирога и прочих сладостей.
Слуги почесали в затылках, подняли и расставили по местам опрокинутую
мебель, убрали осколки чашек и блюдечек и вышли.
Селия продолжала стоять, точно оглушенная. Она все еще сжимала в руке
чайник.
Тетя Пруденс, судя по ее виду, была потрясена случившимся не меньше
племянницы. Немного придя в себя, она медленно повернулась к Селии и задала
простой вопрос, оказавшийся впоследствии судьбоносным:
- Дорогая, и сколько же заплатит миссис Тиммонс, чтобы побеседовать со
своим покойным мужем?
Вот так и появилась на свет известный медиум Селия Томасон.
Тетя Пруденс закончила свою проповедь об ответственности перед
ближними, трудолюбии, твердости и прочих христианских добродетелях. Селия
взглянула через плечо родственницы на дагерротипный портрет дяди Джеймса в
изысканной золоченой рамочке. Интересно, сколько стоила эта безделица?
Дядюшка потом жаловался, что ему пришлось сидеть перед фотоаппаратом, не
шевелясь, целую вечность и вдыхать едкие химикаты в фотомастерской Мэтью
Брейди, которая находилась на пересечении Бродвея и Фултон-стрит. Уже тогда
он одалживал деньги у тех троих, то есть фотографу было заплачено с учетом
пятидесяти процентов годовых. Так было положено начало разорению семьи.
Милый, добрый, легкомысленный дядя Джеймс.
Итак, Селию выдавали за медиума-самородка, и спиритический бизнес
процветал. Конечно, успех пришел к ним не сразу - первой была миссис
Тиммонс. После ее визита о Селии Томасон заговорили, и вскоре многие стали
стремиться попасть к ней на сеанс. Платили всегда наличными. Правда, сама
Селия никогда не требовала денег. Но ее клиенты считали, что просто обязаны
отблагодарить очаровательную племянницу и почтенную тетушку.
Впрочем, сама Селия была далеко не в восторге от всей этой затеи.
Каждый раз, когда ей протягивали деньги, она чувствовала себя обманщицей и
готова была отказаться от вознаграждения. Во время сеанса она оправдывала
эту сделку с совестью, видя, какое облегчение испытывают посетители, когда
узнают, что их любимые и близкие счастливы и всем довольны в таинственном
загробном мире. Люди видят в ее сеансах единственную возможность сказать
последнее "прости", покаяться и попытаться загладить вину - большую или
малую.