"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

насыщенный запахом сосен и елей, по временам слыша глуховатое постукивание
дятла и оживленный пересвист овсянок.
Отмахав по лесным просекам с десяток верст, Митя возвращался домой и с
особым аппетитом поглощал обед. Потом читал, играл в шахматы с братом Пашей
или Деденко, иногда - с отцом. Иван Павлович обычно давал сыновьям фору -
слона или ладью. Но и в этом случае мальчики чаще терпели поражение,
одерживая победу лишь тогда, когда Менделеев-старший недостаточно
внимательно следил за перипетиями на доске.
Шахматы - прекрасное развлечение, особенно в вечерние часы. Днем же
Митя предпочитал улицу. Весной он бродил от дома к дому, навещая
одноклассников. Или прогуливался по главным улицам города просто так, без
цели. Во время одного подобного хождения ему встретились на Большой
Пятницкой Деденко и Пашков. По Прямскому всходу троица поднялась в кремль.
Там мальчишки уселись на старинные пушки, стоящие перед арсеналом.
- Наверное, из них Ермак по Кучуму палил, - сказал Деденко.
- Нет, они более позднего времени, - не согласился Митя. - Пушки
привезли в Тобольск по приказу императора Павла. Он хотел ими вооружить
войско, отправлявшееся в поход на Индию...
- Если расковырять заглушку и набить в ствол пороху, то можно здорово
бабахнуть, - размечтался Пашков.
- Столько пороху не достанем, - деловито возразил Митя. - Да и полиция
не позволит. Это разбойников на Завальном она упустила, а нас сразу схватит.
- Лесовиков полицейские, точно, проморгали. Теперь бегают по городу,
словно потревоженные муравьи, - засмеялся Деденко.
Гимназисты вышли к пустырю у острога. Там несколько подростков играло в
бабки. Среди них был и Сенька-Огонь с Кузнечной. На этот раз задираться он
не решился: и улица не своя, и гимназистов - трое. Тем не менее, Сенька и
его дружки посматривали все более неприязненно. Лучше было уйти...
Вернувшись домой, Митя застал мать в столовой, что-то читавшей за
конторкой. Услышав стук двери, она оторвалась от бумаг, подняла голову:
- А я уже беспокоюсь, где ты? Поешь, да сходи к докторуСвистунову.
Скажи Петру Николаевичу, что наш батюшка опять занемог. Не горячка ли у
него?
Пообедав, Митя направился к Свистунову. На улице было людно, спешили по
делам чиновники, мещане... Целовальник зазывал прохожих в кабак. Брали "на
караул", отдавая честь офицерам, двое часовых у батальонных казарм.
"Смотри-ка, усилили охрану, раньше здесь стоял один солдат...", - подумал
Митя.
После недавней заварухи на кладбище город явно зажил беспокойнее. Это
чувствовалось и по разговорам обывателей.
- Я, Матвеевна, раньше ставни на ночь не затворяла. А ныне запираю, -
говорила одна соседка другой. - Того и гляди, шиши в дом влезут... А хожалые
днем прогуливаются, а ночью их не видно. Наверное, в темноте ходить
боятся...
- Шиши нас не обворуют, - успокаивала ее собеседница. - У меня им и
брать нечего. Они к купцам лезут.
- Вор-то разный бывает, - сомневалась Матвеевна. - Матерый, конечно, по
богатым купцам промышляет. А шушера воровская и нашим добром не брезгует.
Намедни скатерку во дворе повесила сушить, так унесли вместе с веревкой...
Веревка была совсем новехонькая...