"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

Фешка вырвался из цепкой руки городового, но тот поймал его вновь и
пригрозил крупным, не сулящим ничего хорошего кулаком. Пришлось перелезть
через забор.
В чужом дворе к Фешке устремился рычащий пес. К счастью, он оказался на
цепи, длина которой не позволила огромной собаке вцепиться в мальчишку.
Торжествующий Фешка метко бросил в пса ледышку и, не искушая далее судьбу,
перебрался через плетень в соседний огород. Затем он преодолел еще
три-четыре изгороди и так, задами, выбрался к кладбищу.
В душе Фешки гнездился страх, подогреваемый все еще раздававшимися
впереди выстрелами. Он, наверняка, повернул бы обратно, если бы его не
подталкивала надежда каким-либо образом помочь атаману Галкину. Вот и
кладбищенская ограда. У главных ворот толпились жандармы. Приняв левее,
Фешка пошел по Рощинской улице и снова приблизился к кладбищенской ограде.
Он без труда нашел подкоп под нее, сделанный окраинной детворой, и оказался
на кладбище.
Здесь было по-обычному тихо. Стрельба прекратилась. Белые снежные шапки
покрывали могильные памятники и кресты. Фешка осмотрелся и различил за
деревьями и надгробиями несколько темных фигур, но прежде чем он отчетливо
осознал опасность, из-за ближайшего выдвинулся усатый жандарм:
- Тебе что тут надо?
- - У меня мамка вон там захоронена... - заныл Фешка, и все получилось
у него правдоподобно, потому что Аграфена Кожевникова и впрямь покоилась на
Завальном, только в другом его конце. После этих слов он спохватился: с
жандармом лучше вообще не разговаривать, а то скажешь лишнее... Лучше
зареветь, и Фешка громко завыл.
- Молчи, щенок! - усатый дал ему чувствительный подзатыльник.
- Не обижай парня, Никифор, - раздался голос сбоку. К первому жандарму
подошел второй, пожилой и степенный. Он достал кисет, и оба служивых,
прислонив ружья к мраморному монументу, свернули по цигарке. Пожилой ударом
куска стали по кремню высек искры, загорелся трут. Жандармы закурили.
- Не вздумай удрать, - предупредил усатый. - Догоню и капитану сдам. Уж
он-то всыплет тебе ума в задние ворота...
- Оставь его, - молвил второй. - Затягивайся поглубже, а то цигарка
затухнет. Табачком только и погреться, озяб я... Будь они неладны, эти
разбойники...
- Простуда - пустяк, - отозвался Никифор. - Вот шлепнет пуля, а я еще
жить еще желаю...
- На сей раз убереглись, - заметил второй. - Видать, разбойнички
утекли. Сейчас нам команду к отходу дадут.
Впереди послышались крики, и курильщики, бросив цигарки, взялись за
ружья. О Фешке забыли, и он вполне мог улизнуть, но остался на месте из-за
любопытства. Из глубины кладбища появился и подошел вплотную офицер в
порванном мундире, из-под которого белела рубашка. Сквозь повязку на голове
- проступила кровь.
- Где капитан? - хрипло спросил раненый.
- Неподалеку... Сейчас кликну, вашбродь, - с готовностью откликнулся
пожилой жандарм.
- Быстрее, Трофимыч, - поторопил раненый поручик.
Вскоре Никифор привел другого офицера, лицо которого показалось Фешке
знакомым. Он вспомнил, что видел его в жандармском управлении, когда тот