"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

общество...
Капитан замолк, вопросительно глядя на Петровского. Выражение его лица
как бы говорило: не слишком ли ты благодушен, майор? Поменьше бы играл в
карты, а усерднее занимался службой. Василий Петрович поправил перстень на
указательном пальце левой руки, неторопливо ответил:
- Для меня не секрет, что у них сложился здесь круг единомышленников.
При желании можно назвать это обществом. Но не направленным против
правительства. Чего нет, того нет! Поймите, жизнь основательно поломала
наших либералов и ушла вперед. Тобольские поселенцы уже не бунтовщики и не
будут ими, хотя и либералы. Да и Менделеевы не склонны к крайностям.
Уважаемые в городе люди, религиозны. Иван Павлович болен... До революции ли
ему? Конечно, мы не спустим глаз с этой компании. Разумеется, если узнаете
что-либо серьезное: сообщите мне.
Люди Шадзевича постоянно наблюдали за поселенцами. А те жили своей
жизнью, своими заботами. Что касается Свистунова, то все свободное время он
посвящал медицине. Иногда, вернувшись из губернского управления, играл на
виолончели. Ее звуки настраивали Петра Николаевича на лирический лад. И
вспоминались далекие годы учебы в пансионе Шато, пажеском корпусе, служба в
кавалергардском полку...
- Зашел бы завтра к Менделеевым, - сказала жена. - Я на базаре их Лизу
встретила. Говорит, что Поля опять приболела...
- Непременно зайду, Танюша, -пообещал Свистунов.
Свое слово он сдержал. На следующий день, вернувшись из гимназии, Митя
совсем было собрался идти за доктором, как вдруг в передней раздался звонок,
а затем оттуда донесся голос Свистунова. Расправляя бакенбарды, он вслед за
Марьей Дмитриевной прошел наверх в мезонин, в комнату Поли...Теперь Митя был
свободен и решил после обеда навестить старика Вакарина.
Дед любил детей, которые тоже тянулись к нему. У Якова Васильевича и
сегодня вполне можно было встретить кого-нибудь из знакомых мальчишек.
Накануне выпал сильный снег, однако тротуары уже успели очистить. Было
солнечно, и по улицам прогуливались горожане. Один щеголял в модной бекеше,
другой в новой шубе. А иной, в заношенном армяке, спешил поглощенный
заботами. Крестьянская лошадка тащила вдоль Большой Пятницкой розвальни,
груженные мешками с зерном.
Промчались расписные сани, в которых сидела полковница Маковкина -
дама, знаменитая тем, что узнала раньше других все городские новости. Судя
по выезду, батальонная командирша отправилась делать визиты. Рысаки,
запряженные в сани, гнули крутые шеи...
Два казака проехали по направлению к базару. Малорослые гривастые кони
пританцовывали, покачивая лоснящимися крупами. Закутанные в бурки всадники
посматривали на прохожих из-под мохнатых шапок. Распахивались двери лавок и
трактиров, исторгая клубы пара, быстро таявшего на сильном морозе. В окне
одной из чайных Митя приметил знакомое лицо: доктор Вольф сидел за столиком.
Что-то говоря подошедшему половому, и тот угодливо кивал. Рядом с
Фердинандом Богдановичем сидел еще один человек, в котором мальчик узнал
ссыльного по фамилии Семенов. Он тоже раз или два был в доме Менделеевых...
Митя отошел от окна чайной. По тротуару приближался жандармский офицер.
Он был в фуражке, бобровый воротник шинели поднят. Поблескивала медная
рукоять сабли. В такт шагов покачивались кожаные кисти, украшавшие черные, с
серебряной отделкой ножны.