"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

тормозили ногами и все же нередко падали. Выбирались из сугроба и опять
лезли на кручу... Среди детворы, копошащейся на склоне, Фешки не было видно.
И не потому, что от Большой Спасской до Панина бугра далековато... Просто он
отсутствовал в городе...Именно в это время Фешка ехал с обозом до Чукманки:
отец снова послал его на заимку к Галкину.
В Чукманке сына кузнеца привечает крестный Серафим. В его избе гость
отогревается, ест и отсыпается. Снаружи за окном посвистывает ветер. Там
холодно, а в доме уютно и пахнет щами. Однако надо собираться в лес... И вот
уже Серафим и Фешка идут на лыжах к чукманскому болоту, без хлопот
пересекают замерзшую топь и добираются до той самой заимки, где осенью
побывал Фешка. Сейчас на лесном хуторе, опоясанном частоколом, остались
только Егоровна с детьми, ее свекровь и пара сторожевых собак. Ватаги Тараса
Федоровича и след простыл. Фешка поначалу огорчился отсутствию лесовиков, но
хозяйка успокоила, мол, за тобой прийдут.
И точно, к обеду приехал конный - молчаливый парень в яге из оленьего
меха, назвался Петром и сказал, что будет проводником. Он посадил Фешку на
запасную лошадь, и оба подались в путь. Ехали по малоприметной извилистой
дороге. Впереди проводник, за ним мальчишка. Один раз Фешка задремал и
соскользнул из седла в снег. Петр молча помог ему влезть на коня и ехал
затем рядом - там, где позволяла лесная тропа.
"Далеконько запрятался атаман..." - подумалось Фешке. И он не ошибся:
Галкин действительно забился в глушь. Атаман был теперь особо осторожен,
потому что с наступлением морозов болота сделались проходимыми. Часть своих
людей Тарас Федорович распустил по домам, особенно крестьян из ближних
деревень. Оставшиеся зимовали в землянках в Потаповском лесу, без надобности
из чащи не выходили. Пропитание добывали охотой и подледным ловом рыбы на
дальних озерах, кое-что из харчей покупали у надежных мужиков.
- Народу зла не чинить. Мы - не тати, - внушал Галкин своим людям. -
Коли поссоримся с крестьянами, выдадут нас за милую душу...
- Все равно рано или поздно попадемся. Судьба - индейка, а жизнь -
копейка, - мрачно изрек беглый каторжанин Петрович, чей возраст и заслуги
позволяли разговаривать с атаманом на равных. - Скажи, Федорыч, зачем мы в
лесу живем словно волки? Пошто по домам не идем? Или одолеем царскую силу?
- Ты, Петрович, седой, а как маленький, - сердился атаман. - Ну, сломит
нас тобольское и омское начальство, да господа из Петербурга. Все равно
пропадем не напрасно. Правительство забеспокоится: издаст указ, чтобы вышло
пахарю послабление. То-то же... А ты - по домам! В родной деревне тебя
быстро пристав схватит. Наше дело - держаться, а время покажет, чей верх
будет!
Когда проводник и Фешка, сильно озябшие, добрались до землянок, там
гудел праздник. Развлекая отряд, атаман устроил свадьбу, его помощник Ганька
женился на дочери лесника Стеше. Пировали в самой просторной землянке, гости
облепили стол: было тесно. Белокурый молодцеватый Ганька слегка захмелел.
Черноволосая румяная Стеша лишь церемонно касалась губами края рюмки.
- Полно за чарку хвататься! Запрещаю, - сказал атаман жениху. - В
старое время тебе бы ни капли не позволили взять в рот на свадьбе.
Закусывай. Тьма добра на столе!
Угощение и впрямь было обильное. Тесть не поскупился, зарезал к свадьбе
двух баранов, наварил самогона... Гости насытились, приустали от песен и
пляски. Завязалась беседа. Вспомнили утреннее происшествие в заольховской