"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

наследников долю своего благодетеля. Ему улыбалось предпринимательское
счастье. Но однажды Яков простудился, заболел, да и не встал на ноги.
После него осталась жена Анна с кучей ребятишек. Женщина сильного
характера, вдова не пала духом и продолжила дело мужа. Когда один из ее
сыновей - Алексей - подрос, стал молодым человеком, Анна послала его в
Москву хлопотать разрешение на строительство в Аремзянском стекольного
завода.
Несмотря на молодость, Алексей оказался достаточно предприимчивым. В
1750 году он раздобыл нужную бумагу. Под завод отвели землю и приписали к
нему крестьян. В Аремзянском начали выпускать столовую и аптекарскую посуду,
изготовлять бутыли, стеклянные пороховницы...
Другой сын Анны, Василий, основал бумажную фабрику и открыл первую в
Сибири типографию. Он издавал в Тобольске журнал под названием "Иртыш,
превращающийся в Иппокрену". Вот каковы были Корнильевы!
Но потом дела пошли хуже. Торговые пути сместились к югу. Тобольское
купечество несло убытки. Мой дедушка и его братья тоже попали в трудное
положение. Бумажную фабрику им пришлось закрыть. Прекратился и выход
журнала. Из центра Западной Сибири Тобольск постепенно превращался в
заурядный губернский город. Мой отец, Дмитрий Васильевич, правда, продолжал
владеть заводом в Аремзянском. Хотя прежнего достатка у Корнильевых не было,
но жили они не в нужде. Отец любил книги, с годами собрал богатую
библиотеку.
Еще он увлекался охотой. По первой пороше выезжал в поле травить
зайцев. Сам верхом, рядом - псарь. Свора гончих. Рога трубят - прямо барский
выезд. И обоих сыновей с малолетства приучил к этой забаве. Один из них и
погиб на охоте. Гнался на коне за зверем, выскочил на замерзшее озеро, а лед
оказался тонким, проломился. Брат и утонул. Впрочем, был слух, что его
нарочно погубили недруги и все подстроили...
Батюшка страшно переживал гибель старшего сына. Второму запретил
когда-либо ружье в руки брать и послал его служить в Москву, от охотничьего
соблазна подальше. Там братец Василий постепенно выбился в люди. Князья
Трубецкие доверили ему управлять своими имениями. С годами дом на Покровке
заимел собственный. В нем и живет, занят не только делами, но и дружит с
учеными, писателями.
- Я у него в гостях застал однажды самого Гоголя, - не без гордости
сказал Иван Павлович.
- Неужели? Когда? - воскликнули Паша и Лиза.
- Отец видел Николая Васильевич, когда ездил в Москву, - заметила Марья
Дмитриевна. - В 1834 году, в год рождения Мити, он ослеп и был уволен из
гимназии. Пришлось освободить казенную квартиру. Жить стало негде.
Батюшкиной пенсии нам на жизнь не хватало. Тогда-то брат и предложил мне
управлять аремзянским заводом, которым Василий владел по наследству. Он
оформил доверенность на мое имя...
Марья Дмитриевна вспомнила, как нелегко ей было без опыта и капитала
налаживать запущенное заводское хозяйство. Пришлось влезть в долги. С утра
до вечера склонялась она над канцелярскими книгами, ездила на переговоры с
поставщиками сырья и скупщиками готовой продукции. Изворачивалась, как
могла, училась. И через некоторое время завод начал приносить доход.
Достаток семье Менделеевых вновь был обеспечен. Скопились деньги на
поездку Ивана Павловича в Москву к известном доктору Броссеру. Тот удалил