"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

В дальнем углу сада дети сооружали из палок и ветвей "вигвам". В нем
обитал вождь ирокезов Орлиный Коготь. Лицо у него было непроницаемое, жесты
уверенные и величественные, речь неторопливая... Вождя обступали воины,
которых изображали соседскиемальчишки, размалевавшие себе лица углем и охрой
и воткнувшие в волосы петушиные перья.
Митя, бледнолицый трапер, смело входил в вигвам и предлагал вождю
выкурить с ним трубку мира, Орлиный Коготь иногда соглашался, но чаще
разражался гневной тирадой:
- О, бледнолицый, зачем ты продал обещанные моему племени ружья нашим
врагам - гуронам? И где ящики с виски? Хватайте его и снимайте скальп!
Воины набрасывались на Митю, стараясь повалить. вцеплялись в волосы. Он
сопротивлялся и, вырвавшись, убегал в прерии, то есть в лопухи и крапиву.
Схватку нередко прекращали воины чужого племени, иными словами - домашние.
Чаще всего это были сестры Менделеевы: им надоедали вопли, несшиеся из сада.
Девушки составляли небольшой, но сплоченный отряд, который изгонял вениками
из вигвама и трапера, и воинов, и самого вождя.
Вот этот самый сад почему-то сжался, стал меньше в размерах. Митя
спросил об этом Пашу, но брат отмахнулся:
- Сад прежний. Лучше вынесем багаж из брички. Смотри! Нас заметили в
доме.
Действительно, распахнулось окно в мезонине. Из него выглянула Лиза.
Сестра махнула рукой и скрылась. "Вниз побежала, - подумал Митя, а Лиза уже
спускалась с крыльца. За ней спешили сестры Поля и Маша. Они целуют Марью
Дмитриевну, братцев... Со стороны можно подумать, что Менделеевы не виделись
год. На самом деле, сестры и отец вернулись в Тобольск из Аремзянского лишь
на два дня раньше матери и братьев, чтобы навести в доме порядок и
приготовить комнаты к возвращению остальных.
И вот все носят из брички в дом чемоданы, саквояжи, свертки. Мальчики
стараются ухватить вещи потяжелее. Но показывать свою силу им удается
недолго. Ларион берет в охапку почти весь остававшийся в экипаже багаж.
Толкотня, шутки... Марья Дмитриевна проникается общим настроением и не
смиряет шалунов.
Однако работа окончена. Матушка велит сыновьям умыться после дороги.
Поплескав водой в лицо, Митя начинает слоняться по комнатам, как бы заново
осваивая родное гнездо - милое, надежное. Он замечает происшедшие за лето
перемены, причем приятного свойства. Передняя оклеена красивыми синими
обоями. В гостиной перестлан паркет: прежний был темный, потрескавшийся, его
давно собирались заменить. А новый приятно пахнет свежей древесиной и натерт
воском так, что можно поскользнутся.
Умеет маменька создавать уют: на окнах - длинные, до пола, занавески; в
простенке - круглое зеркало в позолоченной раме; на полу, в кадке - фикус -
предмет заботы и гордости хозяйки дома. Посредине гостиной - продолговатый
стол. Тут же батюшкино кресло с подлокотниками в виде львиных морд. Его
купили еще в ту пору, когда родители жили в Тамбове.
- "Тамбов - на карте генеральной значком отмечен не всегда", - шутливо
декламировала Марья Дмитриевна, вспоминая те годы, и говорила, что город
этот действительно невелик и весьма провинциален. Однако тут же добавляла,
что для семьи это было хорошее время. Иван Павлович благополучно
директорствовал в тамбовской гимназии. Пять лет пролетели незаметно... Затем
мужа перевели в Саратов на такую же должность. И здесь поначалу все