"Анатолий Нутрихин. Жаворонок над полем (Повесть о детстве Д.Менделеева) " - читать интересную книгу автора

гончарным товаром, готовый отправиться в путь. Кузнец перетолковал с
возницей и посадил сына в телегу. Вскоре подводы тронулись. Северьян помахал
вслед рукой:
- Счастливо, сыне! Ждать буду!
Тарахтели колеса по дощатой мостовой, потом пылили по тракту,
убегавшему на восток от города. Вот справа от дороги и Чукманка! В деревне,
попрощавшись с молчаливым возчиком, парнишка направился к избе крестного.
Серафим сидел во дворе на толстой чурке и дробными ударами молотка
утончал лезвие косы. Увидев гостя, он прекратил стучать и повел Фешку в дом.
Жена крестного Марфа накормила гостя щами и овсяным киселем, налила кружку
молока.
Хозяин, потягивая чай с блюдечка, расспрашивал Фешку о Северьяне, о
городской жизни и, как бы, между прочим, полюбопытствовал:
- Провожать тебя через болото или сам пойдешь? Наши деревенские там
нынче запросто бегают: воды-то мало...
- Зря его одного отправляешь, - проворчала Марфа. - Случись что, не
оправдаешься...
- Что может случиться? - возразил крестный. - Фешка брод знает. Верно,
парень?
- Ага! - подтвердил тот.
- Весь в отца! - довольно воскликнул Серафим. - Мне пойти - раз
плюнуть, хоть до самого займища, да косить надо: трава перестоялась. С
версту провожу тебя, до покоса... От заломленной осинки брод начнется. Держи
путь на высокую сосну. Прихвати дрючок и нащупывай брод...
Они вместе дошли до ручья, по берегу которого собирался косить Серафим,
и простились.
Впереди расстилалось болото. Справа оно переходило в озеро, а слева
вздымался лес. На мшистых кочках грела бока розовая, копившая сок клюква.
Там и тут серели крупные подберезовики.
Из травы выпорхнула тетерка, метнулась в сторону и припала к земле. "От
гнезда уводит", - догадался Фешка, но не стал искать птичий дом, торопился.
Он прыгал с кочки на кочку, брел по мягкому мху, уже не ступая по холодной
воде.
Покрупнел сосняк. По краю бора, у подножия деревьев, кустилась черника.
Большинство ягод осыпалось, но Фешка насобирал две-три пригоршни, метнул в
рот.
Вверху, в просвете между соснами, распластав крылья, парил орел,
похоже, беркут. Снизу он казался птахой. У опрокинутой бурей ели мальчик
остановился, засвистел в два пальца. Ему не отозвались. Тогда Фешка
просигналил еще раз изо всех сил.
- Оглушишь, соловей-разбойник! - раздался ехидный голос.
Из ельника выбрался низкорослый мужик с клинообразной бороденкой. Был
он простоволос, в поношенном армяке. За кушаком торчал топор. Растерявшийся
поначалу Фешка перешел в наступление:
- Чего пугаешь, лешак?
- Не бойся, не обижу, - успокоил незнакомец. - Чего у тебя в торбе? Нет
ли хлебца? А может и сало завалялось? С утра маковой росинки во рту не было.
Мужик хитро прищурился. У сына кузнеца отлегло от сердца:
- Хлеб я съел. Только корка осталась.
- Давай сюда корку, - сурово потребовал Фешку мужик, но потом смягчился