"Герт Нюгордсхауг. Бастион " - читать интересную книгу автора

представлены в ней как люди низшего сорта. Евреи стремятся к мировому
господству.
Замахав протестующе руками, слово взял Вебьёрн.
- А как насчет Гитлера и немцев?
На минуту среди членов "Форума" воцарилось молчание. Слышно было лишь,
как кто-то наливает в стакан пиво. Ермунн обратил внимание на ночного
дежурного, стоявшего за конторкой и явно прислушивавшегося к разговору. Это
был Педер X. Грён, бывший батрак с глёттенской усадьбы. Теперь он работал
портье в гостинице, а до этого был сторожем в лавке Арманна Тилте.
Вебьёрн встал из-за стола. Ему понадобилось в туалет. Ермунн пошел с
ним.
- Смотри, как получается странно, - обратился Ермунн к Вебьёрну, -
просто даже поразительно. Мы сидим в гостинице захолустного горного селения
в Норвегии. Владеет гостиницей Адольф Торстенсен, переселившийся сюда
несколько лет тому назад. Фашист. Портье гостиницы - Педер X. Грён,
появившийся здесь после войны. Фашист. И за нашим столиком сидит фашист,
который хвастается своими военными и послевоенными подвигами. Лавка
подержанных вещей по соседству с гостиницей тоже принадлежит человеку не
местному и фашисту. Аптеку напротив держит опять-таки приезжий и фашист. То
же можно сказать и о многих наших знакомых. Какого черта они все сюда
заявились? Чем их так привлекает Люнгсет?
- Ты говоришь, поразительно. Да это просто умопомрачительно. Здесь
многое умопомрачительно. - Вебьёрн опьянел, и разговоры о серьезных материях
не совсем укладывались у него в голове. Приятели побрели обратно.
Остаток ночи они просидели в номере Гранлунна, где пили вино. На другой
день члены "Радар-форума" не могли припомнить почти ничего конкретного,
однако у всех создалось впечатление, что состоялся полезный обмен мнениями.
Окончились выпускные экзамены. Настала пора торжеств. Дискуссиям и
прочим мероприятиям подобного рода пришлось потесниться из-за нескончаемых
сборищ и праздничных ночных посиделок. Почти каждый вечер где-нибудь да
отмечали это событие. А майские ночи в Люнгсете - белые.
В один из вечеров многие выпускники собрались у Доярки - пользовавшейся
популярностью учительницы английского языка по имени фрекен Люсебу. Она
запасла ящик шампанского, которое охлаждалось у нее в ванне. Среди
приглашенных были Ермунн, Симон и Улав М. Все чувствовали себя превосходно,
и, когда бутылки опустели, а Доярка утомилась, лишь немногим из выпускников
захотелось сразу идти домой. Симон, Улав М. и Ермунн кружили по улицам в
районе площади.
- Что-то хило сегодня с народом, - пожаловался Улав М.
- Никого, - подхватил Ермунн.
- Одни мы, - буркнул Улав М. - А где же выпускницы в своих зеленых
шапочках?
- Их и след простыл, они слились с зеленым пейзажем, от которого их
невозможно отличить весной, - прощебетал Ермунн.
- Нужно их вспугнуть, - изрек Улав М.
- Эге-гей! Выходите, выходите, снимайте свои шапочки, чтобы вас стало
видно. Эге-гей! - вопил Ермунн на пустынных улицах. Но откликалось ему
только эхо.
- Который час? - внезапно спросил давно примолкший Симон.
- Четверть третьего, - отвечал Улав М.