"Герт Нюгордсхауг. Бастион " - читать интересную книгу автора

бюро составляли он и Колсов, и у Ермунна создалось впечатление, что с
начальником ему повезло. Колсов занимался подготовкой грандиозного "Горного
фестиваля", а Ермунн отвечал за текущую работу: снабжал туристов
разнообразной информацией и помогал им подыскивать ночлег.
Но вдруг спокойное течение событий было нарушено. На другой день после
открытия "Горного фестиваля", рассчитанного на неделю, руководитель турбюро
срочно решил, что пора съездить отдохнуть, и со всем семейством отправился
на южное побережье, в город, где они жили раньше. Прежде чем отбыть, Колсов,
потрепав Ермунна по плечу, сказал, что теперь тот остается на Мартенсплассен
за главного и должен следить, чтобы все шло хорошо. Если возникнут
какие-либо проблемы, пусть обращается к художнику Бирку, он все уладит.
Не успел Ермунн опомниться, как его начальник укатил. Чтобы он остался
за главного? Чтобы он, пятнадцатилетний подросток, отвечал за обширную
программу всего праздника? Какого дьявола шефу вздумалось уезжать на отдых
именно сейчас, в разгар туристского сезона? Это же чистейшее легкомыслие! И
какое, черт возьми, отношение имеет к фестивалю этот художник по вывескам,
Бирк? Он, правда, писал к празднику приветственные лозунги и делал
указатели. Однако помимо этого Ермунн не представлял себе, какое отношение
он имеет к организации фестиваля. Курс действий был совершенно неясен, и
парня тяготила ответственность, возложенная на его пока еще не слишком
широкие плечи.
После обеда Ермунн закрыл туристическую контору и двинулся к
Мартенсплассен. Шел второй день фестиваля, и вечером там намечались танцы и
песенные игры. По дороге он наткнулся на Бирка, который малевал указатели
"Туалет", "Кафетерий" и тому подобные. Ермунн отметил про себя, что все
указатели исполнены в одинаковой манере, заостренными буквами, напоминающими
древненорвежские руны. Мог бы, кажется, внести некоторое разнообразие, на то
он и художник.
Ермунн молча постоял возле него, наблюдая, как Бирк работает. Наконец
не удержался и спросил:
- Почему ты все указатели пишешь одинаковым шрифтом, вроде как рунами?
Бирк поднял взгляд на Ермунна. Его откормленная, самодовольная
физиономия скривилась в надменной улыбке, обнажившей золотые зубы.
- Это, мой мальчик, не твоего ума дело. Нам с шефом такие буквы
нравятся. А теперь катись отсюда, нечего стоять над душой. - И Бирк
отмахнулся от него.
Ермунн пошел обследовать танцплощадку. Там оказалось не убрано со
вчерашнего вечера, и он, отыскав метлу, принялся за уборку.
- Вот для чего тебя уже приспособила раса господ, хе-хе! - проговорил
старческий голос.
Это рядом остановился проезжавший мимо на велосипеде местный чудак, по
прозвищу Щепка, известный своим бойким языком и неумеренным потреблением
спиртного. Он, очевидно, направлялся в контору ленсмана улаживать дело с
опротестованным векселем.
- Раса господ? - Отставив в сторонку метлу, Ермунн облокотился на
ограждавшую танцплощадку балюстраду. Он был не прочь поболтать с Щепкой: кто
знает, вдруг поднимется настроение?
- Ну да, эти господа-аристократы, которые нагрянули в наш город, чтобы,
видишь ли, навести тут у нас порядок, хе-хе. То бишь прибрать к рукам нашу
молодежь, продукт нашей культуры, наших мальчиков с арийской внешностью.