"Л.Новиков, А.Тараданин. Сказание о 'Сибирякове' " - читать интересную книгу автора

- А фронт? А долг союзника? Наконец, престиж вашей страны? - вопросы
советского полковника секли, как бич, но они не задели черствой, трусливой
душонке: капитан-плантатор оставался глух к уговорам. [41]
Когда бортмеханики уже прогревали моторы, чтобы лететь в Архангельск, к
берегу неожиданно подошло невесть откуда взявшееся небольшое суденышко -
деревянный гидрографический бот "Ю. Шокальский". Внимание советских моряков
также привлек "вылезший" на берег корабль.
По просьбе Мазурука они обследовали "Винстон-Сален" и установили, что с
приливом его нетрудно снять с мели. Тогда Мазурук принял категорические
меры:
- Я командир в этом районе и старший по чину, а поэтому требую
подчиняться моим приказаниям, в противном случае судно уйдет без вас!
Его действия, как видно, пришлись по душе матросам "Винстона-Салена",
которые присутствовали при этой позорной сцене. Хмурые лица моряков
просветлели, а через минуту десятки колючих глаз выжидательно впились в
капитана. Тот уступил. Матросы вмиг стали по своим местам, ожидая
приказаний. Но капитан не спешил, он нашел еще одну лазейку.
Чтобы снять с мели крепко засевший корабль, надо было завести один из
якорей на корму. Но как отделить его от толстой цепи? Капитан
"Винстона-Салена", ухмыльнувшись, заявил, что на корабле нет режущего
инструмента.
Однако случилось неожиданное. Тот самый долговязый матрос, который
отрекомендовался боцманом, подошел к русским и указал пальцем в воду, где
покоился кусок якорной цепи. Все увидели толстый болт разъемного звена.
Теперь вытянулись лица офицеров и капитана, а моряки "Винстона-Салена" с
улыбкой принялись за дело. Вскоре трехтонный левый якорь был погружен на "Ю.
Шокальского", заведен за корму и там брошен в воду. Трос соединил его с
кормовой лебедкой. Как только прилив достиг наивысшей точки, винт
"Винстона-Салена" пришел в движение, якорный канат натянулся, и корабль
медленно сполз в воду. Через два дня транспорт стоял под разгрузкой у
причалов Архангельского порта.
Мазурук, прибывший по делам в порт, зашел к своим "старым знакомым".
Американские матросы работали до седьмого пота. Они хотели искупить вину
своего начальства. [42] Увидев русского полковника, они на несколько минут
прервали работу, чтобы обнять его, пожать ему руку в знак благодарности.
"Вот она, настоящая Америка! - подумал Мазурук. - Вот они, настоящие
союзники!"


* * *

Июльская трагедия в Баренцевом море усложнила и без того тяжелую
обстановку на северном театре военных действий. Из тридцати семи транспортов
только одиннадцать попали в порты назначения. Это были в основном советские
суда. Наше морское командование вынуждено было в этой напряженной до предела
обстановке распылить свои военные силы. Двадцать одни сутки наши военные
корабли, подводные лодки и самолеты, ведя ожесточенные бои с врагом,
занимались розысками союзных транспортов.
Малодушие, проявленное союзниками, насторожило советское командование.
"В случае натиска противника на театре, - записал в ту пору в своем дневнике