"Алексей Новиков-Прибой. Цусима" - читать интересную книгу автора

плавания".
Лукав был Вильгельм. Сигнал его нужно было понимать так: себя он в
будущем считает адмиралом Атлантического океана, а нашему царю советует
стать адмиралом Великого океана. Николай еще раз поверил своему другу. С
того времени у нас на Дальнем Востоке началось лихорадочное оживление. На
ревельском именно рейде в царской голове дозрела идея войны с Японией. Здесь
же кайзер получил согласие Николая на занятие китайского порта Циндао.
В результате этого свидания двух императоров повезло и Рожественскому.
Вскоре он стал начальником Главного морского штаба.
На этой должности ему пришлось пробыть до тех пор, пока его не
назначили командующим 2-й Тихоокеанской эскадрой.


7. Идем в Либаву

За ночь эскадра далеко продвинулась в море.
Утро следующего дня на "Орле" началось обычным порядком, установленным
одинаково для всех военных судов: ровно в пять часов над люком верхней
палубы просвистела дудка, а вслед за ней раздался знакомый голос вахтенного
унтер-офицера:
- Вставай! Койки вязать!
На броненосце, в жилых его помещениях, там, где спали матросы,
понеслась эта команда, повторяемая палубными старшинами. Выкрики
сопровождались руганью, забористой и крепкой, точно спирт. Вся жилая палуба
моментально пришла в движение, загомонила человеческими голосами. Быстро,
словно обрызганные кипятком, люди выбрасывались из своих подвесных коек,
соскакивали с рундуков. Необходимо было торопиться, чтобы в короткое время
успеть одеться, а потом, завернув постель в парусиновую койку, аккуратно
зашнуровать ее, придав ей вид кокона.
Через десять минут слышалась другая команда:
- Койки наверх!
Сотни людей бросились к выходным трапам, опережая друг друга. На
верхней палубе они рассыпались вдоль коечных сеток, устанавливали в них
койки, номерками наружу. Опоздавшим попадало от начальства.
После этого бежали к общим умывальникам, похожим на длинные желоба, с
большим числом кранов над ними. Здесь было тесно. Толкая друг друга, наскоро
споласкивали лицо забортной соленой водой.
- На молитву!
От такого призыва, словно от кнута, многие из матросов старались
увильнуть, прячась по разным отделениям. Остальные собрались на верхней
палубе. Появился священник о. Паисий и затянул "Отче наш". Ему помогали
сотни голосов. Каждое утро мы пели так молитвы, предварительно наслушавшись
отчаянной ругани и сами вдосталь наругавшись.
Полчаса полагалось на завтрак. Так как свою порцию сливочного масла
каждый получал отдельно, а трех фунтов хлеба хватало всем с избытком, то с
едой и питьем чая не торопились. Можно было поговорить и посмеяться.
Некоторые, покончив с завтраком, задумчиво засматривались на море, на идущие
по нему корабли.
Кругом было уныло и серо. С перерывами моросил мелкий дождь. Холодный
ветер колыхал море. По временам наползал туман, укорачивая расстояние