"Алексей Силыч Новиков-Прибой. "Коммунист" в походе" - читать интересную книгу автора

ребенка, окутала в белые пеленки пены и понесла к корме. Те, кто видел эту
сцену, замер от ужаса, молча прощаясь с товарищем навсегда. Но тут
произошла неожиданность: перед полуютом волна, зашипев, вдруг разрядилась
и с размаху ударила штурмана о фальшборт. Он едва мог встать, с трудом
поднялся на мостик, окровавленный, с разбитым лицом.
- Я вернулся с того света, - уныло проговорил штурман, шатаясь, как
пьяный.
День приближался к концу.
"Коммунист" изнемогал. Дифферент на нос увеличился. Что делается в
носовом кубрике? Один матрос решился посмотреть. Он долго целился и,
уловив момент, когда нос судна высоко взметнулся вверх, бросился бежать.
Маневр удался: матрос очутился под прикрытием, защищающим вход в кубрик.
Тот же способ он применил и при возвращении обратно, но за ним, неожиданно
взметнувшись на палубу, бурно помчалась волна, потрясая взмыленным
хвостом. На полпути она настигла его и, скрутив в черный ком, швырнула к
каютам. Он вскочил, вбежал на мостик и там уже застонал, хватаясь за
расшибленные колени.
- Кости целы? - обратились к нему другие.
- Целы.
- Ну, значит, пройдет.
А потом спросили о главном:
- Что в кубрике?
- До половины воды набралось. Волны гуляют. Разломали все переборки.
Не узнать нашего жилья. Все наше добро пропало...
- Черт с ним совсем, с этим добром. Только бы до берега добраться...
Исступленно билась буря. Страшно было смотреть, когда вся передняя
половина корабля зарывалась в море, когда буруны, вскипая, с грохотом
катились к мостику, угрожая снести все надстройки. Останавливалось дыхание
в ожидании надвигавшейся катастрофы. Но проходил момент, и нос судна,
болезненно содрогаясь, снова выбирался на поверхность.


И опять наступила тягостная ночь. Она была похожа на бред и тянулась
бесконечно долго.
Много раз выходил я из рубки. На мостике трудно было стоять: обливали
волны, а ветер хлестал по лицу солеными брызгами, как плетью. Ослепляя,
мутью давил бушующий мрак. Я прислушивался к враждебным звукам. Иногда
казалось, что "Коммунист" окружен толпами невидимых врагов, - они рычали,
выли сквозь зубы, ломали дерево, выбивали заклепки, царапали и грызли
железо. И когда этому будет конец?
Я смотрел на штурманов: у них стиснуты челюсти, а в глазах,
налившихся от соленых брызг кровью, как у алкоголика с похмелья, -
напряженность и боль. "Коммуниста" сносило - куда? В клокочущую тьму, в
горланящую неизвестность. А где-то в море разбросаны подводные рифы. В
обыкновенную погоду штурманы знают, где скрываются эти чудовища с
гранитными клыками. А где они теперь? Может быть, далеко, а может быть,
рядом: притаились и ждут сбившихся с курса кораблей. Горе судну, если оно
попадет в страшный оскал такого чудовища: гранитные клыки вонзятся в
железное дно и не выпустят, пока не растерзают в бесформенные куски.
В рулевой рубке я встретился с эстонцем.