"Алексей Силыч Новиков-Прибой. Шалый" - читать интересную книгу автора

вас, Шалый-то...
- Дурак! - убегая от матросов, кричал боцман, а ему вдогонку неслось:
- Дураки мы с тобою оба, но только ты дурее меня много...
Боцмана перестали слушаться совсем, судовые работы выполнялись
кое-как.
Старший офицер, заметив падение прежней дисциплины, призвал однажды
боцмана к себе в каюту и обрушился на него гневом:
- Куда это ты все прячешься? Отчего тебя не видно на верхней палубе?
- Я, ваше высокоблагородие, за командой присматриваю... - начал
оправдываться боцман.
- Врешь! Хвалился из Зудина акробата сделать, а сам боишься его. Да?
- Ваше высокоблагородие, будь он с натуральной головой, я бы его
проучил... - признался наконец боцман в своем бессилии.
- Просто ты ни к черту не годишься! В матросы разжалую! Пошел вон,
болван!
Боцман вышел из каюты растерянный, весь красный.
- Что, Трифон Степанович, али в бане попарились? - смеясь, спрашивали
его матросы.
Матросы, бывшие рабы, которым он плевал в лицо, которых он обижал и
оскорблял так, как только могла придумать его злобная фантазия,
становились все смелее, наглели, старались уколоть его при всяком случае.
И чудно было видеть, как боцман из грозного повелителя, перед одним
взглядом которого трепетала вся команда, теперь превращался в смешного и
жалкого человека, беспомощно хватающегося за голову, в полное ничтожество.
Страх перед загадочным матросом, точно перед чудовищем, поселившимся
в носовом отделении и неизвестно что замышляющим, заразил всех
квартирмейстеров, боцманматов и, разрастаясь, перекинулся в кают-компанию.
Шалого начали бояться и все офицеры, избегая встречи с ним, стараясь
обходить его, боялся его и сам старший офицер Филатов, но никто не хотел в
этом признаться. Каждый из них в душе знал, что на корабле должно
произойти что-то ужасное, кошмарное. Положение становилось тягостным.
Филатов, потеряв наконец терпение, начал просить у командира судна
разрешения списать Шалого, как сумасшедшего, в первом же порту.
- Разве этот матрос буйствует? - спросил командир, разбитый болезнью
человек, поглаживая рукою свою лысую голову.
- Не буйствует, но все-таки опасно такого человека держать на
корабле.
- А раз так, то довезем его до Владивостока.
- В таком случае, за неимением другого подходящего помещения,
позвольте его хотя в карцер запереть или держать на привязи.
- Ну, что вы говорите! Это было бы совершенно незаконно. Он же ведь
не преступник...
Филатов, рассердившись, прекратил разговор и вернулся в кают-компанию
расстроенным, жалуясь офицерам на командира:
- Законник! Буквоед! Начинил свою лысую голову циркулярами да
предписаниями, точно колбасную кишку разными сортами мяса, и ни за что не
хочет считаться с требованиями жизни...
- Что случилось? - обратились к нему офицеры.
- Да командир вывел меня из терпения: не хочет никаких мер принять
против матроса Зудина. Ведь видно же по всему, что настоящий психопат. Он