"Алексей Силыч Новиков-Прибой. Капитан первого ранга (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Мерзавец! За что ты меня ударил? - задыхаясь от негодования,
крикнул я в диком исступлении. Я упал на койку, но сейчас же вскочил. Все
мое существо охватило одно безумное желание - броситься на Капитонова и
рвать его, рвать до тех пор, пока не истощатся последние силы. Но он сам
свалился на пол, как подкошенный, и над ним, яростный и страшный, стоял
Псалтырев, ожидающе глядя на инструктора. Все это произошло, как в бреду,
и до моего сознания донесся резкий голос:
- Разойдись!
Я увидел удалявшуюся из камеры спину Храпова.
В эту ночь я долго бродил по двору, осыпаемый холодным снегом, с
болью в голове и с горечью в сердце.
Было уже поздно, когда я вернулся в камеру. Газовые рожки, наполовину
привернутые, горели слабо. Кругом было сумрачно. Новобранцы, утомившиеся
от работ и учебных занятий, крепко спали. Дремал и дневальный,
привалившись к стене около двери. Воздух был тяжелый, спертый, пахло
прелыми портянками. Я прошел к своей койке и начал раздеваться.
Капитонов еще не спал. Опустив голову, он в одном нижнем белье сидел
на своей койке, убитый и несчастный. Лицо его с разбитым подбородком
потемнело, взгляд устремился в одну точку. Не глядя на меня, он заговорил
робко, дрожащим голосом:
- Прости, брат... Ей-богу, не знаю, как это я... Никогда больше...
никогда... Бей меня, сколько хочешь...
И вдруг этот большой человек тяжко заплакал, стараясь заглушить свои
всхлипывания. Я сразу понял, что не он, доведенный до невменяемости, был
виноват, а кто-то другой. Мне стало жалко его, как будто своими слезами он
смыл злобу с моего сердца.
Через две койки от меня всхрапывал Псалтырев.
Храпов, очевидно, сам испугался того, что случилось, и никого не
посадил в карцер. И вообще он с этого вечера сократился в своих
наказаниях. А мне и Псалтыреву совсем перестал задавать вопросы во время
словесности.


VI

Весной мы приняли присягу, нас произвели в матросы второй статьи.
Служба пошла легче. Меня назначили в плавание на крейсере, и я разлучился
с Захаром Псалтыревым. Ему до болезненности хотелось быть вместе с нами.
Он бредил кораблями и морем, но попал в вестовые к одному пожилому
капитану первого ранга, Лезвину. Конечно, из моего друга, судя по его
задаткам, вышел бы хороший судовой специалист, но ему и на этот раз
подгадил Карягин.
На вторую зиму я снова встретился со своим "годком". Псалтырева
трудно было узнать: его лицо лоснилось от сытости, словно он вернулся с
богатого курорта. Он весело скалил зубы и рассказывал о своей службе:
- Теперь, брат, служить можно. Я даже доволен, что попал в вестовые.
Мне и во сне-то не снилось такое житье. Расскажу тебе все по порядку. До
чего же чудно господа живут! Это, друг, не то, что у нас в деревне. Там на
целую семью избенка, а тут только на два человека квартира из четырех
комнат да еще столовая. А как все обставлено! Шкафы с зеркалами в