"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

отлучались солидностью роста, шириной плеч, здоровым загаром щек. Один из
них, Иван Епифаньевич Павликов, был круглолиц белокур, с длинными
ресницами, под которыми сыто поблескивали светлые глаза. Он шагал по
палубе важной и неторопливой походкой барина. Его удручала не столько
война, сколько разлука с возлюбленными, портреты которых были развешены
над столиком. О своих победах над женщинами он рассказывал со всеми
подробностями, весело при этом посмеиваясь. Он нравился мне меньше, чем
второй боцман - Максим Иванович Воеводин. Последний был серьезнее и
вдумчивее. По-видимому, на все явления жизни у него сложился определенный
взгляд практического человека. И только по временам его лицо, сероглазое,
с высоким лбом, с золотистыми усами, нахмурившись, принимало такое
выражение, как будто он решал трудную задачу Боцманы не могли не дружить
со мной. Я заведовал водкой. А они оба слишком были сильны, чтобы
удовлетвориться законной чаркой. Это ставило их в некоторую зависимость от
меня. Я и раньше слышал о странных, случаях, происходивших с "Орлом". Но
теперь от боцмана я узнал об этом подробнее.
Павликов рассказывал мне густым баритоном:
Худая слава сложилась о нашем броненосце. Началось это с Петербурга.
Когда только "Орел" строился, он чуть не сгорел от пожара на Галерном
острове. А в тысяча девятьсот третьем году, будучи спущен на воду, он во
время наводнения полез было на берег. Едва удалось спасти его. Этой весной
привели броненосец в Кронштадт и так же, как теперь, пришвартовали его
правым бортом к стенке. Швартовы были толстые и крепко завернуты за пвалы
и кнехты на стенке. В этот же день почему-то начался крен на левый борт. К
вечеру крен дошел до тридцати градусов. Что случилось? Никто ничего не
знал.
Легли спать. Вдруг ночью лопнули все швартовы. Броненосец повалился
набок.
Загрохотали все предметы, что не были закреплены. В батарейной палубе
загудела вода. Люди вскочили со своих коек и в одном нижнем белье
бросились к выходам. В темноте поднялся невообразимый шум, гвалт. Всех
охватила такая паника, как будто корабль взорвало миной. Выбрались мы все
на стенку, мало-помалу в себя пришли. Смотрим - "Орел" наш совсем на боку
лежит. Можно сказать, утонул без войны в своей собственной гавани. Хорошо,
что мелко было. И то все-таки потом две недели бились с броненосцем, чтобы
поднять его.
- Что же такое случилось с ним? - спросил я.
Павликов только руками развел, но вместо него пояснил Воеводин:
- По-моему, непонятного тут ничего нет. Морской канал между
Петербургом и Кронштадтом недостаточно глубок. Чтобы прошел по нему наш
броненосец, пришлось с него снять броневые листы нижнего пояса. Дыры от
болтов заткнули деревянными пробками. Но кто-то выбил эти пробки. Через
эти дыры и начала проникать вода внутрь судна. Потом она через орудийные
полупорты пошла, когда судно сильно накренилось. Кто тут был виновником?
Указывали, будто японцы ночью проникли к нам. Но все это чепуха на птичьем
молоке.
Скорее всего, свои это проделали, матросы. Вот недавно, как идти нам
на пробу, обнаружили в подшипниках машины стальные опилки. Если бы только
вовремя не заметили этого, застряли бы в Кронштадте надолго. Может быть,
совсем не пришлось бы идти на войну. На других судах тоже подобные случаи