"Алексей Новиков-Прибой "Поход" (Цусима. Кн. 1)" - читать интересную книгу автора

цепи или вырвавшихся на волю из конуры, Вторник сладко потянулся и
встряхнулся всем телом. Потом он высоко поднял голову с торчащими ушами и
огляделся.
Видимо, ему хотелось разобраться: что здесь происходит, кто уезжает и
за кем надо поспевать. Уже одно его появление здесь смутило судовое
начальство.
Но Вторник еще больше накуролесил. Он увидел группу людей,
направляющихся к знакомому трапу, и, обгоняя ее, с радостным лаем пустился
галопом по палубе.
В этой напряженной обстановке, когда в присутствии коронованного
гостя и высших чинов флота люди как будто оцепенели и даже сдерживали
дыхание, вольность движений собаки привела судовых офицеров в такой ужас,
словно им угрожал немедленный провал в морскую пучину. Что-то страшное
надвинулось на корабль - ведь Вторник в своем неудержимом порыве попасть
на катер может столкнуть царя с трапа в воду. Что тогда будет?
Командир, сгибая дрожащие колени, стал ниже ростом и приоткрыл рот,
как будто хотел крикнуть и не мог. Старший офицер даже крякнул и для
чего-то поднял к треугольной парадной шляпе и левую руку. Лейтенант
Вредный втянул голову в плечи, словно на него замахнулись кувалдой.
Растерялись и остальные офицеры: одни побледнели, у других задержались
губы. Можно безошибочно сказать, что перед каждым из них стоял один и тот
же жуткий вопрос: из-за чего придется пострадать? Из-за собаки, паршивой
дворняжки.
Вероятно, в это мгновение она возбуждала у судового начальства такую
ненависть к себе, что участь ее была решена: после смотра она с балластом
на шее полетит за борт.
Великий князь Алексей Александрович, оглянувшись, укоризненно качнул
головой Рожественскому, а тот, стиснув челюсти, посмотрел на офицеров
таким уничтожающим взглядом, который как бы говорил:
- Ну, всем вам конец: разжалуют в матросы.
Царь в этот момент находился на нижней площадке трапа. Он только что
хотел шагнуть на катер, как к его ногам кубарем скатился Вторник. Царь
дернулся и, ухватившись за поручни, неловко изогнулся. Один из мичманов,
стоявших на площадке трапа в качестве фалрепных, оторопел, но другой не
растерялся и, схватив Вторника за шею, крепко прижал его к себе. Все это
произошло в несколько секунд, и все ждали, что сейчас последуют страшные
взрывы молнии и грома. Но царь, опомнившись, вдруг заулыбался и, погладив
пса по спине, ласково промолвил:
- Ах, собачка. Какая милая собачка.
И шагнул на катер.
Напряженная атмосфера сразу разрядилась. Вся раззолоченная
императорская свита, словно по команде, заулыбалась. Каждый из высших
чинов, начиная с великого князя и кончая адмиралами, считал своим долгом,
спустившись по трапу, погладить Вторника, и каждый приговаривал на свой
лад:
- Удивительный пес.
- Славная собака.
- У него исключительно умные глаза.
- Красавец, какого редко можно встретить.
И даже всегда мрачный Рожественский изобразил на своем суровом лице