"Алексей Силыч Новиков-Прибой. У дальних берегов" - читать интересную книгу автораНочью люди не гребли, но устали больше, непрестанно отливая воду.
Утром, оглядываясь, они с удивлением заметили, как недалеко от них были берега. Верщины гор издали казались еще выше, чем они были вблизи. А с левого борта заманчиво и близко виднелась большая земля. Командир знал, что это был остров Иезо с удобными бухтами, где можно укрыться и запастись пресной водой. Но подойти к нему, густо населенному японцами, означало верный плен. Бот шел дальше. Берега скрывались с глаз. Впервые люди очутились в открытом море. И для них, обессиленных уже раньше, медленно зачередовались дни и ночи, без сна и отдыха, то обнадеживающие, то угрожающие. Жизнь на боте, у которого не была окончательно устранена течь, зависела от капризов погоды, а она постоянно менялась. Когда окутывал море густой туман, плавание продолжалось вслепую, и не было возможности определить свое место. Ветер, меняя свое направление, иногда как бы сочувствовал несчастным скитальцам и гнал их по курсу, а иногда как бы становился поперек дороги и не пускал их вперед. В особенности им досталось в нордовый шторм. Обдавая ледяной стужей, он отбросил их назад на десятки миль. Всем казалось, что наступил конец. Эта мысль особенно пугала их потому, что им ничего не было известно о первой партии, отправившейся на Сахалин, и они считали ее погибшей. Они тоже ждали такой же участи. Но бот каким-то чудом пока уцелел, и окоченевшие на нем люди все еще копошились, находясь по пояс в воде и не переставая отливать ее за борт. Не было покоя и во время затишья - приходилось грести. В тесноте нельзя было ни прилечь, ни вытянуть одервеневших ног. Даже в те редкие часы, когда можно было бы соснуть, люди сидели и, скорчившись, только дремали. С тех пор как они оставили остров Уруп, на них ни разу не просохла волглая посинели. Команда угрюмо молчала. А если кто начинал говорить, то другие не сразу поддерживали его, словно не понимая, о чем речь. В словах слышались думы об иной жизни, чем на этом жутком боте. - Тот, кто останется из нас жив, никогда не забудет о наших приключениях, - словно сквозь сон, пробормотал Кошелев. Через минуту заговорил Леконцев: - А у меня на родине теперь весна в разгаре: сирень цветет, соловьи поют. - Эх, поваляться бы на душистой травке под горячим солнцем, - мечтал вслух Кошелев. - А ну вас к лешему с такими разговорами! - рассердился Кучеренко. Минут десять длилось молчание, и снова подал голос Леконцев: - Чуяло мое сердце - плохо будет. Как не хотелось расставаться с броненосцем!.. Слова Леконцева напомнили людям об эскадре. Всех занимал вопрос, что стало с ней? Никто не думал о победе над японцами, но все были уверены, что большинство русских кораблей стоит уже во Владивостоке. И опять мысль возвращалась к берегу: - Наши товарищи, наверно, в городе погуливают или в трактире чайком забавляются. - А у кого возлюбленные есть - тем еще лучше. - А у нас пресной воды вдосталь нет. - Нам хоть бы часика три в тепле полежать, руки и ноги расправить, |
|
|