"Игорь Васильевич Новожилов. Год рождения 1921 " - читать интересную книгу автора

Там в толпе теснились деревенские лбы, вроде Бородавки. Он дает такому
коленом под зад: "А ну, подвинься!... Двинься - я тебе сказал!" Тот
оторопеет - Андрей проходит, я - за Андреем, Толя Сидоров - за мной. Мы
успели Толю найти. Так прошли почти до самых ворот.
Нас, числом шесть человек, взял на работу немец, гауптман. В очках,
белобрысый, чувствовалось, интеллигентный человек. Надо было строить ему
персональный гараж. Утром, перед началом работы, часов в десять пригласил
нас на веранду, хорошо покормил. В обед опять - картошка с мясом, много
хлеба, стопка водки, граммов на сто.
Весь первый день мы копали ямки для столбов. Нас охранял один солдат,
сидел весь день на веранде, курил, на нас не глядел. Гауптман остался
доволен работой. Хлопал по плечу: "Меншен гут. Завтра придете ко мне". Я изо
всех чуть-чуть говорил по-немецки. Работу в первый день кончили часов в
пять. Нас опять покормили, без водки, но хорошо.
Мы трое решили на следующий день бежать. Трем чужим об этом не
говорили.
На другое утро мы уже стоим у ворот с лопатами и кирками. Их выдавали в
форте. Входит гауптман со вчерашним солдатом, охранником. Увидел меня: "А,
менш, менш". И мы пошли с ним. Опять нас хорошо покормили в завтрак и в
обед. Сначала ел гауптман, что любопытно, - охранник вместе с ним. Потом
приглашали нас. Наливали по сто граммов водки. Они много ее захватили.
Гауптману мы были, в общем-то, безразличны. Все хлопал по плечу: "Гут, гут".
В этот день мы поставили столбы, стали обшивать их досками. Солдат
сидел на веранде, курил.
Стало смеркаться, было часа четыре вечера. Мы незаметно - один, другой,
сразу третий проскользнули из двора на улицу и строевым шагом - лопаты и
кирка на плечо, Андрей впереди - замаршировали по мостовой, а не по тротуару
через центр Каунаса к железнодорожной станции. Ориентируясь по паровозным
гудкам, вышли точно на нее уже в густых сумерках, часу в шестом.
Это было примерно десятого октября. В тот год была ранняя зима: через
три дня выпал снег.
Виктор расслабился, закурил.
Пользуясь передышкой, уже я рассуждаю:
- Как это просто у вас получилось. Прошли весь город. На станции - мимо
немецких жандармов...
Виктор усмехнулся:
- Странный ты человек. Там, в Литве, было мирное время. Фронт ушел к
Москве, и остались литовцы. На станции немцев не было, может быть, один
комендант. Рисковали встретиться с контролером. Он опознал бы по акценту,
сообщил своей литовской полиции. Та поймала бы и передала немцам.
Вообще, все это время был какой-то калейдоскоп событий. Часто думаю: не
придумал ли я - или это было. Но все это было. Шла простая борьба за
существование. И нас несло, как в водовороте, хотя борьба за жизнь и
окрашивалась для меня тем, что я был коммунист и патриот.
Почти дословно о событиях начала войны как о вселенском стихийном
катаклизме говорит и второй мой герой.
Передаю ему слово, со странным чувством вины покидая Виктора Лапаева в
далеких сумерках октябрьского вечера 41-го года на железнодорожных путях
Каунасской станции.