"Геннадий Новожилов. Московский Бисэй " - читать интересную книгу автора

водицы, юбиляр матюгнулся и с отвращением долго тряс ногой; мокрая нога
немедленно зажила своей жизнью. Но тут уж, пока носок сам собою не высохнет,
ничего не поделаешь, и Костя стал подниматься по Кузнецкому.
Справа, вдоль витрин книжного магазина, расставлены были, как на
свадьбах или поминках, столы с книжным угощением. Костя зашарил глазами по
обложкам.
- Вас что интересует? - спросил вежливый, тепло одетый букинист.
- Да у вас нет, - пробурчал в ответ Костя.
- Откуда вы знаете, что нет? - не унимался продавец.
- Ну, например, Акутагава мне нужен.
Щеки у букиниста порозовели, он приподнял накрывающий книги целлофан и
вытащил том в темно-бордовом переплете.
- Вот ваш Акутагава, - протянул книгу продавец. - Из разрозненной
"Всемирки". Извините, супера нет.
Костя напрягся, пытаясь не показаться слишком-то уж странным. И все же
не выдержал, доставая деньги, захрюкал.
- Что вас так рассмешило? - улыбнулся продавец.
- И в небе и в земле сокрыто больше, чем снится мудрости твоей, мой
друг Горацио, - переврал Гамлета Костя.
Продавец приподнял свитер и, тыкая рублями мимо висевшего на поясе
кошеля, все смотрел в спину удалявшемуся смешливому покупателю. А тот,
листая на ходу книгу, с жадностью дистрофика откусывал то от одного текста,
то от другого. Одумавшись, он отыскал в содержании нужную страницу и, будто
проверяя, все ли на месте, раскрыл на ней том и принялся вычитывать.

Наверху, над ним, за высокими каменными перилами, наполовину обвитыми
плющом, по временам мелькали полы белых одежд проходивших по мосту прохожих,
освещенные ярким заходящим солнцем и чуть-чуть колыхающиеся на ветру... А
она все не шла.

- Ах ты Господи! Это их всегдашнее чуть-чуть! - заходился Костя в
непонятных постороннему восторгах. - Как это по мне! Это мое! Мое это!
Его толкали, а он упорно, с раскрытой книгой в руках, шел вверх по
улице и жаждал скорее, как можно скорее приступить к работе над фильмом о
странном Бисэе. В это утро дня своего рождения только что происшедшее так
его окрылило, что он почувствовал, как волшебные махала отрывают его от
тверди Кузнецкого и уверенно влекут к неотвратимому успеху. А навстречу
летящему двигалось огромное здание
Госбезопасности. Оно выставляло из мокрого тумана заиндевевший бок и
относительно Японии жаждало своего: переловить, к чертовой матери, всех
японских шпионов, а заодно прихлопнуть волынку со спорными островами
Курильской гряды.
С некоторыми, большей частью одинокими, в конце концов происходит
следующее...
Все неудачи, все дымом обернувшиеся предприятия, унижения мечты
вульгарностью жизни и обнаруженная однажды тщета этой самой жизни, если
повезло страдальцу дотерпеть до счастливого мгновения, - все эти признаки
взбесившейся безнадежности, вдруг соединившись, приобретают противоположные
качества.
Предприятие наливается тайной силой и только требует действия. Если