"Иван Алексеевич Новиков. Пушкин на юге ("Пушкин в изгнании" #1) " - читать интересную книгу автора

Неосторожно выкупавшись как-то под вечер, он, как говорится, простыл. К ночи
особенно стало нехорошо, тревожные видения его беспокоили.
Сначала все было простым повторением действительности, как он недавно
ушел гулять на Мандрыковку и увидел, раздвинув кусты: от острога бегут два
человека, громыхая общею цепью. Берег недалеко, и он вместе с Никитой,
который, заждавшись, здесь его отыскал, - оба услышали звук от падения тел,
с высоты бултыхнувшихся в воду, и тотчас увидали, как быстро поплыли, дружно
ударяя ногами, прикованные друг к другу беглецы. Но вслед за тем оказалось
внезапно, что совсем не разбойники, а это он сам - он сам и Никита, - бежав
из острога, сидят, поджав ноги, на песчаной отмели острова. Ноги его ноют от
сбитых оков. Он задыхается от напряжения: и страшно и радостно вместе.
Погоня близка, но он не допустит их до себя! И - открывает глаза: тюремщики
близко, они стоят перед ним...
Нет, не тюремщики: двое военных!
Обеспокоенный, но все еще полусонный Никита зажигает огарок сальной
свечи, бегут по стенам торопливые гигантские тени. Кажется: сразу вошло
много людей; бред продолжается... Пушкин проводит рукой по глазам: Раевские!
И при бледном мерцающем свете видят Раевские: ка голых досках,
полуподнявшись, опершись в изголовье на локоть, небритый, худой и
изможденный Пушкин глядит на них не шевелясь. На пустом столе перед ним
кружка воды, сахар, лимон.
- Он, кажется, болен и бредил, - говорит генерал, - Растереть его
спиртом! Наверное, это простуда.
Николай бросается к другу и берет его за плечи.
- Ты узнаешь меня, Саша?
От порывистого движения шинель сползает с плеча и падает на пол. Никита
неспешно подходит и поднимает ее.
Пушкин минуту молчит. Ему кажется, что только теперь он все понимает
как следует. Раз они вместе... так кто же может их разлучить - раз они
вместе... бежали - и он и Николай? И, как бывает только в бреду, когда он
еще не вовсе покинул, а сознание все же вернулось, - Пушкин шепчет уже об
этой счастливой действительности:
- Ну, что ж, говори! Вышло? Все вышло? Младший Раевский кивает ему
утвердительно.
- Так, значит, теперь я на свободе?
И он пытается уже улыбнуться, и голос еще немного дрожит, но в нем уже
различима шутливая нотка:
- Кажется, я на сей раз... Действительно, кажется, я убежал!
Здравствуйте, Николай Николаевич, как я рад наконец вас увидать!
Генерала Раевского Пушкин привык почитать еще с детских лет, и теперь
он был истинно тронут, что тот сам пришел с сыном в эту лачугу: и к кому? -
к опальному юноше! - ив столь поздний час! - Как вы нашли меня? Никита, дай
стул!
- Не сразу нашли. Нам все называли какую-то Ман-дрыковку.
- А! Там я гуляю всегда, и там привыкли видеть меня. А ночую здесь, в
Цыганском Куту. Но как же мне вас принимать? Нет стульев!
Стульев действительно не было. Дорожный сундук да табуретка - вот и вся
обстановка. Генерал улыбнулся.
- Вы здесь, как видно, совсем по-походному. Я пришлю вам сейчас нашего
доктора.