"Дмитрий Новиков. Комплекс полноценности " - читать интересную книгу автора

нахлынувшей любви, от огромности ее, от восторга, от горечи ее, от того, что
ты сам уже - Великая Любовь, и совсем неважно, добежишь ли куда с этой
вестью или замерзнешь по дороге, потому что без смерти любовь - тоже не
любовь...
Доехал я быстро, и по дороге не печалился ни о чем, просто жил обычной
дорожной тоской, когда едешь один, и перестук колес невольно наводит на
мысли о жизни своей, отсюда неистребимость железнодорожного пьянства. А за
окном стоял голый лес...
Так и кончился мой Париж, и я спрятал его глубоко и старался не
выпускать наружу. А любовь задремала на время, свернувшись синей пружиной
под сердцем, изредка ворочаясь с боку на бок и царапая острыми концами
средостенную плевру. И как заворочается она, так и душа в пятки уходит - а
ну как сейчас проснется, и пошла круговерть. Но нет, спит до поры до
времени. Есть-таки в среднем возрасте свои вялые радости. Уговариваешь себя,
присмиряешь - не стучи так, сердце, подожди, успеешь, тяжело будет, больно;
глядишь, и затихнет в душе надвигающаяся буря на какое-то время, и сил
тянуть лямку ежедневную больше остается, хоть и уверен, знаешь, что сорвется
когда-нибудь нутряная тишь, и тогда стальной прыжок, круша тебя и
окружающих, бросит жизнь вперед на огромный скачок, и станешь на одну любовь
ближе к смерти. Но все-таки не сразу, не подряд бешенные прыжки, не так, как
в семнадцать лет, когда сначала не боишься аллюра, потому что не знаешь
неминуемого конца, а потом уже и конец знаешь, боль была, пожар и ожог, но
все равно нахлестываешь жизнь свою - вперед, кони, вперед, после оглянемся,
после пожалеем, после заплачем или посмотрим с гордостью, а сейчас время
готовить пищу для будущей печали.
"Хорошо, когда в поезде тебе попадается верхняя полка. Забираешься на
нее и невольно, незаметно проникаешься чувством божественной отстраненности,
с невольной симпатией наблюдая протекающую внизу жизнь. Горизонтальное
положение тела на уровне прямоторчащих голов дает наглядное представление о
лучезарном благодушии фараонов," - эта мысль была последней, перед тем, как
я заснул.
Вагонное пробуждение отличается от мягкого, ритмичного вхождения в сон,
как первый день в армии от последнего дня вольной жизни. Внезапный стук в
дверь, гортанные крики проводницы, тревожная боязнь проиграть неумолимому
транспортному режиму в борьбе за утренний туалет омрачают опухшие ото сна
лица пассажиров предощущением грядущего дня. Позже, удачно оправившись и
испив горячего чаю, лица светлеют, но люди по-прежнему не склонны к
разговорам, да тут и время заканчивается, уходит в прошлое очередной кусок
твоей жизни и появляется новая граница, новая точка отсчета - узкий шпиль
городского вокзала.
Из духоты да эх, на морозец, легкие нараспашку, снег скрипит под
ногами, и мир внезапно расширился, прыгнул от размеров четырехместной клетки
до просторов уездного городишки.
В это утро меня окрылял, нес запах нежной, еще незаметной глазу
северной весны. В тех странных местах, где в марте листья на деревьях уже
величиной с ладонь ребенка, не понять, что за весенняя примета - утренняя
метель. Там свои признаки и предчувствия - маслины зацвели - быть весне. А
здесь все по-другому, мороз - десять градусов, снежные колючки в лицо, но ты
уже не ошибаешься в запахе, у тебя есть память о мокрой земле и
предвкушение: впервые за полгода встать с радостной твердостью на отмерзшую