"Кейт Новак, Джефф Грабб. Песнь Сауриалов (Путеводный камень 3)" - читать интересную книгу автора

- Со дня изгнания Безымянного Барда прошло двести лет...
- Извините, Эльминстер, - прервала его Кайр, - но вы и дальше будете
называть этого человека Безымянным? Уверена, нам можно доверить его имя. Это
упростило бы обсуждение?
- Нет! - запротестовала Морала. - Мы сделали его Безымянным, и он таким и
останется.
Эльминстер вздохнул, увидев ярость старой жрицы.
- Суд должен решить не только освободить или нет Безымянного, но и вернуть
ли его имя в Королевства. Морала и я дали клятву не разглашать его имени до
решения арферов. Поэтому мы должны называть его Безымянным, по крайней мере до
окончания этого суда.
- Понятно, - сказала Кайр, слегка наклонив голову. - Извините, что я вас
прервала.
Эльминстер кивнул и перешел ко второй части своего повествования:
- Безымянный провел в изгнании уже двести лет, когда силы зла нашли его и
освободили из места ссылки.
Доносившаяся из камеры певца музыка внезапно смолкла. Морала
удовлетворенно улыбнулась, мудрец задумчиво почесал бороду, пытаясь
представить, что же еще придумал Безымянный.

***

В своей камере певец опустил флейту и взглянул на дверь. Кто-то возился с
замком. Эльминстер дал охране инструкции с почтением относиться к заключенному,
в частности стучать перед тем, как открыть дверь. Безымянный нахмурился и
приготовился едкой тирадой встретить глупого стражника, осмелившегося прервать
его на середине композиции.
Дверь тихо открылась, на пороге стояла, сверкая карими глазами,
женщина-хафлинг. Конспиративно подмигнув, она засунула в свои рыжие волосы
медную проволочку.
- Милая песенка, - улыбнулась она. - А слова в ней есть?
- Естественно, - ответил Безымянный, перестав хмуриться. - Следует ли мне
записать их для вас, госпожа Раскеттл?
- О, это было бы здорово, - согласилась маленькая женщина, входя в камеру
и тихо прикрывая за собой дверь. Ее босые покрытые мехом ножки мягко прошлепали
по калимшанскому ковру. Сняв котомку и мокрый плащ, она проверила не намокли ли
ее туника и штаны и уселась на покрытую ковриком скамеечку для ног.
Бард положил флейту на стол.
- Заходите, госпожа Раскеттл, присаживайтесь, будьте как дома, - предложил
он, хотя знал, что бесполезно тратить силы, пытаясь с помощью сарказма
поставить на место любого хафлинга вообще и Оливию Раскеттл в частности.
- Спасибо, Безымянный, - поблагодарила Оливия. - Замечательные
апартаменты, - отметила она, разглядывая полированную мебель, бархатную
драпировку, обитый медью сундук, шелковое постельное белье, золотой канделябр,
хрустальный графин для вина и прочие предметы роскоши, предоставленные Барду
его тюремщиками. - Ты тоже неплохо выглядишь, - с улыбкой прибавила она,
заметив его шелковую рубашку, тунику на меху, шерстяные штаны и кожаные сапоги.
Безымянный улыбнулся в ответ и сел на кровать, положив ногу на ногу. Он не
мог долго сердиться на Оливию. В конце концов это ей он обязан своим спасением
из подземной тюрьмы колдуньи Кассаны, и она помогла освободить его певицу Элию.