"Новалис. Фрагменты" - читать интересную книгу автора

обратными) законами логики?

Абсолютизация, придание универсального смысла, классификация
индивидуального момента, индивидуальной ситуации и т. д. составляют существо
всякого претворения в романтизм (см. "Мейстер" {2}, сказка).

Это в высшей степени понятно, почему к концу все претворяется в поэзию.
Разве и мир к концу не претворяется в душевность?

Только индивидуум интересен, отсюда все классическое не индивидуально.

Поэзия растворяет чужое бытие в своем собственном.

В истинных поэмах нет другого единства, кроме единства душевного
настроения.

Совершенная вещь говорит не только о себе, она говорит о целом мире,
родственном ей. Над каждою совершенной вещью носится как бы покрывало вечной
девы, и от легчайшего прикосновения оно превращается в магический туман, из
которого для провидца возникает образ облачной колесницы. Не только самое
античность созерцаем мы в античности. Она есть сразу и небо, и подзорная
труба, и неподвижная звезда, - следовательно, подлинное откровение
высочайшего мира.

Не слишком верьте тому, что античность и все совершенное созданы. В
такой же мере они созданы, как условленный знак милого друга в ночи создает
образ возлюбленной, как искра создается прикосновением к проводу или же как
звезда создается движением в нашем глазу.

С каждой чертою свершения создание отделяется от мастера - на
расстояние пространственно неизмеримое. С последнею чертою художник видит,
что мнимое его создание оторвалось от него, между ними мысленная пропасть,
через которую может перенестись только воображение, эта тень гиганта -
нашего самосознания. В ту самую минуту, когда оно всецело должно было стать
собственным его достоянием, оно стало чем-то более значительным, нежели он
сам, его создатель. Художник превратился в бессознательное орудие, в
бессознательную принадлежность высшей силы. Художник принадлежит своему
произведению, произведение же не принадлежит художнику.

Истинный поэт всеведущ; он действительно вселенная в малом преломлении.

Идея бывает тем более основательной, индивидуальной и притягательной,
чем разнообразнее мысли, миры и настроения, которые скрещиваются и
соприкасаются в ней. Если произведение имеет несколько поводов своего
возникновения, если оно обладает несколькими значениями, многообразным
интересом, если оно вообще многосторонне и если его понимают и любят
различным образом, то оно, бесспорно, в высокой степени интересно: оно
тогда, служит подлинному выражению личности. Подобно высшей и низшей породе
людей, обладающих благородным или же простым разумом, книги до известной
степени сходны друг с другом. Возможно, что величайшая книга похожа на