"Илья Носырев. Карта мира " - читать интересную книгу автора

- И ничем иным не хуже? Только ущербом своим государству? - вырвалось у
Сквайра.
Ничем, конечно. Если бы они не бунтовали и не переселялись черт знает
куда, а работали, как обычные крестьяне, нам даже выгодно было бы. Скверен
сам этот бунт.
- А как же... - Сквайр даже подобрать не мог слова, чтобы объяснить,
что же пострадает, если живые будут дружить с мертвецами, - как же устои
общества?
Арьес досадливо отмахнулся.
"Некоторое время люди пытались привести машины в чувство, похлопывали
их по щекам, набирали в рот водички и - пфффр! - брызгали им в лицо, давали
понюхать нашатырю - все без толку. Тогда все осознали, что так, как они жили
раньше, теперь не удастся - и вспомнили в качестве образца те тысячелетия,
которые были еще до Эпохи Науки.
"Как жили тогда, до повсеместного просвещения? Дворянин воевал,
крестьянин пахал, священник молился. Как ни странно, именно на одной из
вершин Эпохи Науки, в 20-21 веках, в художественной литературе стали
популярны произведения, уносящие читателя в выдуманные миры, иллюзорно
средневековые, да вдобавок населенные еще и колдунами, эльфами, гномами,
троллями... Ностальгия по средневековью у homo sapiens в крови? Правда,
историческая формация феодализма представала в этих книжках весьма условной,
без эпидемий Черной смерти, кровавых войн, грубого насилия как основы
экономики, бесконечной повседневной грязи, крестьяне, его населявшие в так
называемой фэнтезийной литературе выглядели чистыми, опрятными, ухоженными,
рыцари - все как на подбор исполненными благородства, ученые монахи - семи
пядей во лбу...
В сущности, некие элементы, на которые опиралась средневековая
культура, действительно очень живучи. В век торжества демократии граждане
преуспевающих стран вдруг обнаружили, что вся их политическая система на
поверку оказывается системой... личных связей, сеньориальной зависимости,
оммажа* и вассальной преданности".
______________
* В средневековой Европе принесение присяги вассалом своему сеньору

Двигаясь мысленным взглядом по корням дерева, в листве которого
помещалась современная ему эпоха, Рональд уже не видел черных гор и
черно-синего неба, захвативших все пространство окна. И только когда с неба
упали белые молнии, прикрепившись к горам, как нити кукловода к марионеткам,
он встрепенулся и встал.
Грохотал гром. Дождевые струи, пока далекие, но уже заметные над
соседним лесом, протянулись к земле, скрывая всю панораму, раскинувшуюся
вокруг замка, полностью: что не смогла темнота, смогла вода. Все
присутствующие только капюшоны надвинули - нравилась им такая погода. И
только крестьяне и монах зябко подрагивали в своих рубищах.
- Сперва и речи ни о каком бунте не было, - рассказывал Сквайр. -
Местные помещики успокоились, а кое-кто даже стал ездить в деревню и
общаться с мертвецами. Речи у них были очень коварные, а руки загребущие - и
те, кто с ними побеседовал, вдруг говорили, что им открылась истина, коей
они не знали дотоле, и стали отпускать своих крестьян на свободу, говоря,
что поскольку смерть всех уравнивает, то и в жизни все должны быть равны.