"Евгений Иванович Носов. И уплывают пароходы, и остаются берега" - читать интересную книгу автора

выдолбленным в стене печуркам выбирается наверх. Там он усаживается на
бруствер, неспешно раскладывает на колене разнокалиберные дареные сигареты,
выбирает самую долгую, закуривает, а остальные складывает в помятую
папиросную пачку.
Экскурсанты все еще толкутся у дебаркадера. Молодежь затеяла бросать
гальку, и остальные глядят, как по воде затона скачут в многократных прыжках
низко пущенные плоские камешки. Но вот с полдороги что-то кричит теплоходный
затейник, машет лентами купленных билетов, и все идут к нему, вытянувшись
долгой цепочкой по зеленому взгорку. Савоня прячет лопату в кустах и,
припадая на ногу, плетется следом.
У новых, еще не успевших посереть рубленных под старину ворот,
отделяющих музейную часть острова от остальной территории, приезжих ожидает
местный экскурсовод. "Михалыч!" - еще издали узнает его Савоня по невысокой
кряжистой фигуре в безрукавой синей тенниске. Савоня питает к Михалычу
особое почтение за то, что Михалыч родом тоже онежанин, долго обучался
своему ученому делу в Ленинграде и теперь снова возвратился сюда, в отчие
места. Ему нет и тридцати, строг лицом и смышлен бойкими нетерпеливыми
карими глазами, но, несмотря на свою ученость, Михалыч, однако, не позабыл
исконного обонежского ремесла и при случае мог показать, на что способен
топор в его крепких руках.
Пока туристы разбираются у ворот с билетами, Михалыч прохаживается
взад-вперед и, глядя себе под ноги, нетерпеливо пошлепывает по штанине
самодельной указкой. Савоня протискивается к нему сквозь толпу, протягивает
руку.
- Здоров, Михалыч! - говорит он, немного важничая перед публикой
оттого, что может вот так запросто подойти к экскурсоводу.- Ты поведешь?
Михалыч молча кивает и пожимает руку.
- А и достается тебе, гляжу! - весело сочувствует Савоня.- Сегодня еще,
поди, подвалят.
- Обязательно.
- Тыщ на сорок уже перебывало, а?
- Побольше!
- Ай-йя-яй! - с радостным изумлением качает головой Савоня.- Што
делается! Столботворение ерехонское! И едут, и едут...
- Ничего, зимой отоспимся.
- А ить раньше как, вспомни, Михалыч... Тишина-а! Я на этом острове...
- Погоди, потом, потом...- нетерпеливо прерывает его экскурсовод и
входит в гущу народа.
- Ага, потом... Ясное дело...- соглашается Савоня, оставаясь в стороне.
Михалыч шлепает указкой по ладони, громко и строго требует тишины, и
ветер треплет его непокрытые волосы.
- Товарищи, товарищи! Прошу две минуты внимания!
Михалыч называет свое имя и объявляет, что осматривать
историко-архитектурный ансамбль поведет он, а потому просит на территории
музея не курить, а также самовольно никуда не отлучаться.
- Осмотр будет вестись по измененному маршруту,- трубно провозглашает
он,- ввиду того, что доступ в храмы Покрова и Преображения временно
прекращен по случаю киносъемок. Коллекцию Преображенских икон постараюсь
показать на обратном пути.
За каменной оградой погоста бодро взыгрывает музыка, Михалыч морщится,