"Василий Носенков. Не совсем пропащий (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора

- Не два. Год, восемь месяцев и три дня.
- Вот видишь! Вкалывал, наверное, как вол.
- Зазря раньше срока не выпускают.
Он посмотрел на нее, помолчал.
- Умная ты баба, Лизавета. Все понимаешь, - уважительно произнес он.
- Такие, как ты, Николаша, на дороге теперь не валяются, если хочешь
знать...
- Так уж и не валяются.
- В твоем возрасте мужчине одному прозябать невозможно. Даже вредно. Ни
пожрать по-человечески, ни вышить, когда захочется.
Трубиков незаметно сглотнул слюну, что тоже не ускользнуло от внимания
Лизы.
- Я сейчас, - вполголоса сказала она.
Лиза вернулась с серой картонкой, на которой корявыми буквами было
написано: "Ушла на базу". Она вышла из-за прилавка, заперла изнутри дверь
и прицепила картонку на стекле.
- А теперь пойдем в мой кабинет. Что-то и у меия во рту пересохло.
В подсобном чуланчике она расчистила место для Трубвкова среди ящиков
из-под конфет и папирос, быстро возвела из тех же ящиков сооружение,
похожее на стол, достала с полки заранее припасенную поллитровку.
- Разливай, Николаша. Ты мужичок, тебе и положено этой приятной
работкой заниматься, - предела она. - Да сбрось сначала плащ свой
иэвоачичий! Будь как дома, не робей!
- Ты ж хозяйка, - скромничал Трубиков.
- Нет, нет! Открывать водку обязательно мужчина должен.
- Будь здоров, Николай Андреевич, - первой произнесла буфетчица, когда
стаканы были налиты.
Они тихо чокнулись, молча выпили. Но Трубиков не удержался, громко
крякнул от удовольствия. Лиза зашипела, прикладывая к губам палец: потише,
мол, а то с улицы слышно. Ее пухлые, сложенные в трубочку губы, озорно
блестящие глава и таинственное шипение неприятно подействовали на
Трубикова. "Хоронится, будто воровать пришли", - недобро подумал он, но
тут же и успокоился, поглядывая на початую бутылку. Все-таки игра стоила
свеч.
- Чего-то сразу, в голову ударило, - тихо сказал он.
- Голодаешь, как собака бездомная, вот и ударило, - категорично
заключила Лиза, отряхивая пепел в пустую папиросную коробку. - Жаль мне
тебя, Андреич.
Пропащая твоя доля с Нинкой. Какая-то она у тебя неприспособленная к
жизни. Бегает, бегает, а толку мало...
- Ты ее не трожь, - твердо предупредил Трубиков, - и не лезь в чужую
душу.
- Господи, - заулыбалась буфетчица, переводя разговор на шутливый тон,
- нужна мне твоя Нинка. Наверное, тебя стесняется, не приходит ко мне
убирать... А то, бывало, дам ей трешку - она и уберет мои залы.
- Работать не зазорно. Это воровать стыдно...
- Постой, постой, ты не учить ли меня собираешься?
- Нет, по-моему ты слишком ученая.
- Вот-вот, а потому и помолчи.
- Я и молчу. Только скажу тебе прямо: Нинка запросто здесь за стойкой