"Василий Носенков. Что такое "разгон"? (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора

бы ожидая похвалы с его стороны.
Олег шутил, но поведения девиц не поощрял. Тогда Стелла "меняла
пластинку".
- Олег, посмотри на меня, не избегай и не обижай, - просила она.
- К чему этот спектакль?
- Хотя бы к тому, что я женщина. И мне очень нравится разрез твоих
глаз... Еще у тебя хорошие губы, - ворковала Стелла, когда Роб не мог
слышать ее,
- Никогда не подозревал, что у меня столько хороших качеств.
- Сколько тебе лет?
- Девятнадцать.
- А сколько мне, как ты думаешь?
- Что-нибудь около тридцати.
- Фу, какой нехороший. Явно ехидничаешь. Разве?
я так старо выгляжу? - нервничала Оглобля.
Это было занимательно. Олег смеялся, понемногу сбавлял с тридцати и,
наконец, даже соглашался ни шестнадцать лет.
А между тем водка и вино кончились. Роб ужа дважды недвусмысленно
намекал Туркачеву, не может ли он организовать еще хоть "полбаночки". Олег
не стал жадничать. Вынул из кармана оставшиеся десять рублей и молча
положил на стол.
Роб схватил деньги, как коршун цыпленка, и скрылся за дверью.
После его возвращения Олег продолжал пить до дна все, что ему наливали,
и вскоре совсем опьянел. Он смутно помнит, что его подняли из-за стола и
повели на лестницу. На улице он на какой-то миг остановился, узнал
соседний скверик и решил через него напрямую пройти к дому. Ноги не
слушались. Он присел на скамейку и потерял сознание...
Сколько длилось забытье, он не помнил. Пришел в себя от жажды.
Нестерпимо хотелось пить. Олег с усилием открыл глаза. Он лежал на узкой
железной койке, укрытый грубым одеялом защитного цвета. Помещение походило
на казарму или большую больничную палату.
Часть коек была заправлена. На некоторых спали люди.
Доносился богатырский храп.
"Неужели я в больнице? Может, попал под трамвай и лежу без ног?" -
мелькнула страшная мысль.
Голова была тяжелая, будто напитая свинцом и накрепко соединенная
невидимыми нитями с подушкой.
В горле пересохло, внутри все горело. Пить хотелось нестерпимо. Но
поблизости не было ни тумбочки, ни графина с водой, как это бывает в
больницах. Он смутно начал припоминать вчерашний день. Подняться и позвать
кого-нибудь не было сил.
И вдруг за стеной он услышал топот ног, шум и явно пьяный мужской крик:
- Зачем снимаешь брюки, гад? Я никакой не пьяный.
Вы за это ответите... Где ж это я нахожусь, адрес хоть скажите.
Послышался глухой стук в стену, всплеск воды, пущенной из крана или
шланга, и снова тот же пьяный голос:
- Душевой ванночкой угощаете! Вот это хорошо, совсем кстати... Ну, ну,
не дури! Тоже мне, холуй. Коль к делу приставлен, так изволь исполнять его
добросовестно. Зачем струю в глаза направляешь? Вот так, смотри у меня...
Только теперь Олег догадался о назначении заведения, в котором пребывал.