"Василий Носенков. Что такое "разгон"? (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора

границ между его прошлым и настоящим.
...А прошлое Олега было незавидным. Отца он не помнил, хотя тот где-то
был. Мать - официантка столовой - возвращалась домой поздно, нередко
навеселе, в сопровождении подруг. Женщины много говорили о чаевых, о
постоянных клиентах-мужчинах с соседнего завода, ругали руководящего
повара за жадность, с завистью сплетничали о молодой буфетчице Астре,
которая пользов-алась успехом у мужчин. При этом они пили вино и
совершенно не замечали присутствия в комнате подросткашкольника.
Ребенок проникался недоверием ко всему окружающему. Кто же честно
живет, если работники столовых заботятся об одних чаевых, а заводские
бездельничают и умело доят государственную казну.
Позже, когда Олегу уже было лет четырнадцать, это порочно-искаженное
представление о действительности втолковывали ему его новые уличные
друзья: Ленька и Роб. У них была одна цель - приобрести заграничные
куртки, мокасины, пестрые носки, галстуки. Вино, девочки, твист - вот,
пожалуй, и все потребности этих молодых людей, если не считать, что Роб
учился на курсах шоферов и, когда требовалось организовать вылазку за
город, "заимствовал", или, как он выражался, брал "напрокат" оставленный в
ненадежном месте чужой автомобиль.
Дружки были старше и "опытнее", потому и спрос с них начался раньше.
Первым выслали из города на три года, как тунеядца, Леньку. Роба подвел
транспорт - на угнанной "Волге" он совершил наезд...
Немного протянул и Олег. Новые его дружки, Димка и Алик, оказались
более решительными, чем их предшественники. Втроем они взломали витрину
магазина и были пойманы с поличным на месте преступления...
Два года не прошли впустую. Там он стал токарем.
После возвращения домой Олегом занялся уголовный розыск. Устроили на
завод...
"Лучше бы и не устраивали!" - с досадой думал он, проходя к передней
скамье, где для него было подготовлено место...
- Воришка - клещ на теле трудящегося, - услышал Олег по дороге чье-то
замечание. Он пропустил его мимо ушей. Все равно уж?
...Да, все складывалось не так, как он рассчитывал.
Раньше ему казалось, что полгода безупречного поведения вполне
достаточно для того, чтобы зарубцевались старые раны. Но люди пользуются,
видно, другим мерилом жизни. На самом доле эти полгода оказались никем не
замеченными и не учтенными, бесследно растворились в чужой памяти, как
щепотка соли в огромной бочке воды. Только теперь Туркачев до конца
осознал, как легко и быстро можно потерять доверие и с каким трудом
приходится восстанавливать его заново...
Маша Потапенко, со вспухшей губой и заплаканными глазами, диковато
озираясь по сторонам, сидела у левой входной двери. Кругом - сочувствующие
подружки. Все в черных сатиновых халатах, плотно повязаны косынками.
Он сидел обособленно, в первом ряду напротив стола, за которым
восседали "судьи". Длинные волосы прикрывали сзади всю шею, а когда он
поворачивал голову, вплотную касались воротника куртки.
Председательствовала за столом член месткома Клавдия Егоровна
Румянцева. У нее мальчишеская стрижка седеющих волос, совсем нестарое
лицо, но темные тени под глазами выдают возраст - ей около пятидесяти.
Олег знал ее младшего сына Владьку. Вместе учились до девятого класса,