"Василий Носенков. Что такое "разгон"? (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора

изуродует, не гляди, что стар да бородат. А спина что дверь", - про себя
оценивал достоинства хозяина Олег.
В прихожей их встретила неуклюжая женщина лет тридцати пяти. Она
недружелюбно покосилась на Фому Богдановича, видно, раньше он ей чем-то
насолил. Олег вошел последним. Увидев его, женщина по неизвестной причине
покраснела, умильно отставила толстую нижнюю губу, обнажая кривые, но
крепкие зубы.
- Полина. Моя... квартирантка, - отрекомендовал ее Кузьма Федотыч, -
прошу знакомиться.
Дед Фомка прошел в следующую комнату, словно и не слышал хозяина. А
Олегу пришлось пожать теплую, немножко потную руку Полины.
В доме гостеприимность Кузьмы Федотыча поостыла.
При Полине он почувствовал себя неловко. Однако, проводив Олега в
комнату к деду Фомке, он принялся давать квартирантке какие-то указания.
Она затопила плиту в ушла с продовольственной сумкой, видно, в магазин.
Чем больше Олег присматривался к хозяину, тем больше убеждался, что он
когда-то видел этого человека. Но где и при каких обстоятельствах -
вспомнить не мог.
И только когда Кузьма Федотыч открыл спальню, чтобы принести оттуда
стулья, Олег вспомнил... Над кроватью он увидел бархатный коврик с
изображением боя оленей.
Этот коврик года три назад они по поручению неизвестного Олегу человека
понесли с Бациллой продавать на барахолку. Димка предупредил, что
показывать на толкучке этот ковер опасно, можно погореть. Проходя по
Митрофаньевскому шоссе, они увидели на обочине дороги нищего старика в
черных очках. Старик был в вытертой добела кожанке, сидел на футляре от
гармоложи и, лениво растягивая розовые меха "хромки", пел дребезжащим
басом:

Трансвааль, Трансвааль, страна моя,
Горишь ты вся в огне...

В замусоленную шапку сыпались двугривенные и медяки, нередко падали
рубли и трешки, которые нищий моментально выхватывал и совал за пазуху.
Тогда Бацилла коротко переговорил с нищим по кличке Лев, и тот назначил
место встречи - за ларем утильщика. Там и состоялась сделка. Ковер был
продан за такую мизерную цену, что даже сам Димка боялся показываться на
глаза человеку, вручившему вещь для продажи. Ни о каком магарыче не могло
быть и речи. Олег сходил на барахолку впустую...
"Так вот он как живет, этот нищий Лев", - подумал Олег, рассматривая
обстановку в доме. Крепкая мебель, крашеные полы. Везде чувствовалась
хозяйская заботливая рука. Молодой плодоносящий сад, кусты смородины и
крыжовника аккуратно подстрижены.
- У вас нет злой собаки? - вслух спросил Туркачев.
- Собаки? - переспросил Кузьма Федотыч. - А на кой она ляд! Вывеска у
калитки, правда, есть. Не терплю, когда посторонние во двор заглядывают.
Ну и ребятишки иногда на яблоки зарятся...
"Значит, все по шаблону частника. Даже не частника, а тунеядца. Вот еще
один образец жизни", - размышлял Олег, вспоминая почему-то молодых людей,
которые уехали на такси в Ленинград.