"Василий Носенков. Ленты бескозырки (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора Дверь кабинета неожиданно раскрывается. На пороге - угловатая фигура
Саши Крамера, инспектора общего отдела уголовного розыска. - А-а-а! Старый знакомый, не забываешь нас. Или натворил чего? - запросто обращается он к матросу. - Откуда вы его знаете? - вмешивается Афоничев. - Да как-то во время облавы у Нардома он мне попадался. Раненный в бедро? - Так точно! - подскакивает с места матрос. - Ну, конечно, он. Фамилия его, дай бог памяти, Резченко, - вспоминает Крамер. - Резниченко, товарищ начальник, - поправляет сияющий матрос. Но Крамер не расположен втягиваться в бесплодный, по его мнению, разговор. Он кладет на стол перед Афоничевым сводку и исчезает за дверью так же неожиданно, как и появился. - Я вас отпускаю, - чертя замысловатые вензеля на бумаге, заявляет Василий Николаевич и, уловив вздох облегчения, вырвавшийся ив груди матроса, добавляет: - Но уже давно наступил комендантский час, и вам по улице не пройти. Останетесь у нас до утра. Резниченко заметно меняется в лице, подозрительно, в недоверием смотрит на дежурного: - Зачем же до утра? - Так нужно! - обрывает Афоничев и вызывает конвойного. До двери задержанный идет спокойно, не проявляя признаков волнения. И только переступив порог, резко оборачивается и беспокойным взглядом сверлит Афоничева. В глазах тревога и немой вопрос: "А вы не передумали? закрывается. Тогда он медленно снимает трубку и звонит в больницу, просит к телефону сотрудника угрозыска, дежурящего у постели пострадавшего. - Как больной? - спрашивает без всяких вступлений. - Уснул, говоришь? Скажи-ка, что он тебе о матросе рассказывал? Ну, какой он из себя, что написано на околыше бескозырки, может ди опознать его? Что?.. Не говорил? Так о чем же тогда ты с ним беседу вел, - о соленых огурцах, что ли.. Ладно, имей в виду, как только больной придет в себЯу сразу выясли эти вопросы и позвони мне. В соседнем кабинете, вплотную прижавшись друг к другу, на кожаном диване спят мальчики. Василий Николаевич все еще не решается отпустить их домой, - вдруг доставят задержанных, кто их опознает? Ребята - единственные, кроме потерпевшего, свидетели, поэтому приходится оставлять их до утра. С родителями Афоничев договорился еще с вечера. Раз надо, говорят, пожалуйста, мы понимаем ваше положение. Сознательные граждане попались. Не каждый согласится оставить в милиции детей, да еще с ночевкой. Проходит еще час. В городе тихо. На столе дежурного изредка дребезжит звонок телефона, но задержанных больше не приводят. Голова дежурного опять клонится вниз. Чтобы прогнать сон, он поднимается из-за стола и ходит взад-вперед по просторной комнате. За день здесь изрядно натоптали. Пол грязный до черноты, под ногами валяются окурки, горелые спички, клочья бумаги. Нетерпимый к беспорядкам, Василий Николаевич хмурится, что-то обдумывает. - Селиванов! - кричит он камерному. - Неси шваб* ру и быстренько подмети пол, слышишь? |
|
|