"Василий Носенков. Ленты бескозырки (сб. "В милицию поступило заявление...")" - читать интересную книгу автора

почувствовал себя совсем беззащитным и одиноким, шагая по хрупкому
ноздреватому весеннему льду. Вернувшись на берег, он устало опустился на
поваленный ствол дерева и долго просидел так, не в силах о чем-нибудь
думать..
Пришел в себя от шума приближающегося автомобиля.
Поднял голову. За ветровым стеклом рядом с шофером сидел человек в
пенсне, с седой бородкой. Афдзичев только сейчас его узнал. Это -
Калинин...
Спустя минуту к Василию Николаевичу подошел Дмитриев.Он уже побывал на
Гороховой и вновь прибежал сюда.
- Как дела, Ваня? - невесело улыбаясь, спросил Афоничев.
- Сам видишь, не веселят. Людей не вернешь, - ответил Дмитриев. Постоял
немножко около Афоничева и добавил: - Котляков контужен. Не усмотрели
мы... Но ниточка есть. Ваш Черкашин схватил на Дворянской типа.
Офицером оказался. Кое-что говорит и в курсе этого дела. - Он кивнул
через плечо и большим пальцем указал па красную кирпичную стенку,
ограждающую водопроводную станцию. Затем подал руку Василию Николаевичу,
помог ему подняться и сказал: - А ты - герой. Молодец, Вася!


3

Следователь не успел еще ознакомиться с делом и дочитывал предпоследний
лист, когда конвойный без стука и разрешения квел в кабинет мужчину лет
тридцати. На арестованном были изрядно потрепанный, к тому же весь измятый
офицерский френч с протертым воротником, защитного цвета бриджи, на ногах
хромовые сапоги. Небритое лицо его с брезгливой улыбкой было землистого
цвета, веки покрасневшие, чуть прищуренные. Когда он глянул на
следователя, левая часть лица его дернулась - первый признак расстройства
нервной системы. Арестант, остановившись метрах в двух от стола, четко
приставил каблук правой ноги к левой. После первого короткого взгляда на
следователя он уставился в стену, не замечая ничего вокруг, держался
прямо, всем своим видом желая подчеркнуть свою принадлежность к кадровому
офицерству.
Но на следователя армейская выправка арестованного не произвела
впечатления. Он торопливо дочитывал бумаги. Лишь просмотрев последний лист
дела, он совсем тихо спросил:
- Ваша фамилия?
Такое обыденное, похожее чем-то на товарищеское отношение заметно
смутило арестованного. Видимо, он ожидал встретить здесь здоровенного
детину в расстегнутой рубашке с засученными по локоть рукавами и заранее
составил план своего поведения. Теперь только левая бровь его нервно
дернулась. Рассматривая отглаженную хлопчатобумажную гимнастерку
следователя, плотно прижатую к плечу коричневым ремнем портупеи, он
коротко ответил:
- А зачем она вам?
- То есть как это - зачем? - повысил голос следователь. - По виду вы
военный человек, а ведете себя, как мальчишка.
Арестант скривил рот, пожал плечами.
- Ну, запишите, пожалуйста: Иванов. Если угодно, я стану Петровым или