"Виктор Джордж Чарльз Норвуд. Один в джунглях (Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии) " - читать интересную книгу автора

средства, марганцовку против змеиных укусов и т. д. (Небольшое примечание.
Обезболивающие средства и целебные сыворотки, пенициллин, кокаин и
стрептомицин хранившиеся в отдельном ящичке, были украдены во время
плавания. Пропажа обнаружилась лишь в Джорджтауне, где у меня уже не было
времени возместить ее.) Поручения Британского музея и зоопарков. Все деньги
в аккредитивах, за исключением нескольких фунтов наличными.
Остальные необходимые предметы снаряжения я рассчитывал достать в
Джорджтауне или во время самой экспедиции. И вот 8 декабря 1953 года я снова
стоял на слегка покачивающейся палубе океанского лайнера и сквозь туман
пытался разглядеть очертания Саутгемптопа. Впереди были приключения со всей
прелестью неизведанного, но без тех явных ловушек, которые подстерегали меня
во время первой злосчастной поездки. А о скрытых ловушках я не думал. Да и
как о них думать, если они скрыты от наших глаз.

2. Через Вест-Индию

Представьте себе путешественника, который познает жизнь в сыром третьем
классе французского океанского лайнера. Это было единственное место, которое
я сумел получить без труда.
Моя койка находилась как бы в самом центре сцены, где разыгрывалась
целая комическая опера. Арабы, индусы, мусульмане, солдаты, хмурые даго,
смуглые итальянцы, громадные негры, толстые вежливые китайцы и рядом с ними
учтивые французы, бритые священники в темно-коричневых одеяниях, монахини в
черно-белом, темноглазые испанские сеньориты, приветливые и вспыльчивые
одновременно, красочно одетые креолы с их страстью к музыке, золотым зубам и
украшениям. У всех этих людей свои заботы, ничтожные и серьезные,
действительные и мнимые, и все без конца ищут чего-то нового - чего угодно,
лишь бы скрасить пронзительную скуку вынужденного заточения на узкой полоске
кормовой палубы длиной пятьдесят футов.
Еще ниже, куда совсем не проникает солнечный свет, потому что все это
помещение расположено ниже ватерлинии и там нет иллюминаторов, раздаются
нескончаемые охи и вздохи жертв морской болезни, которые сливаются в
погребальную песнь и перемежаются визгливой бранью обезумевших матерей,
стремящихся унять своих непослушных воющих младенцев. Несчастные страдальцы
с потухшим взором стояли на коленях и били головой о стальной настил палубы,
страстно моля аллаха послать им избавление. Запахи испарений, немытых тел,
пряностей и сладостей таинственного Востока, дешевого табака и рвоты
создавали отвратительное, неописуемое зловоние, которое вместе с качкой и
грохотом механизмов превращало сон в несбыточную мечту. Это был ад!
Пассажиры-испанцы прозвали меня "Эль Торо" (бык). Один из них, коротыш
с бородкой Мефистофеля, без конца проделывал невероятные акробатические
трюки и показывал девушкам-креолкам порнографические открытки. Здесь не было
отдельных кают или перегородок. Представители обоих полов ехали все вместе,
не испытывая смущения друг перед другом и не обращая внимания на всякие
условности. Койку надо мной занимал толстый священник (койки располагались
там в три яруса), и его массивное тело так продавливало пружины, что я даже
не мог повернуться. В голове у меня стучало, я проклинал все на свете, но
куда было деться?
Когда серое небо поголубело и ночной холод начал ослабевать, я поднялся
на палубу. Постепенно ко мне стали присоединяться наиболее стойкие из