"Андре Нортон. Меч обнажен ("Лоренс Норрис" #1)" - читать интересную книгу автора

Лоренс не удержался от вопроса: "А не слишком ли вы самоуверенны?"
- Самоуверен? - глаза Швейда расширились. - Почему бы мне не быть
самоуверенным? Сейчас уже ничто не спасёт Францию и Англию. А сокрушив в
сражении их армии, мы вольны будем следовать своему предначертанию. Австрия,
Чехословакия, Польша - уже наши. И скоро весь мир ляжет у наших ног!
- У моего американского друга есть пословица, которую он часто
цитирует: "Цыплят по осени считают".
- "Цыплят..." О, я понял. Но мы докажем, что эта поговорка неверна. А
когда вся Европа будет наша, мы повернём на восток, как было обещано
фюрером, и загоним коммунистических свиней России в их вечные снега навеки!
Мы, господствующая раса, будем...
- Слишком поздно!
Слова эхом отразились вниз, в холл, в гостиную. И Лоренс понял, что
покой Йориса Ван Норриса не был нарушен, что захватчики опоздали. Теперь он
ничего не мог сделать для старого человека, которого немного боялся, от всей
души уважал и никогда не осмеливался любить. Он повиновался его последним
желаниям и оставил пустую оболочку Норриса тем, кто придёт предъявить права
на него.
Сумерки бросали синие тени поперёк комнаты. Он знал эти места так же
хорошо, как и собственный карман. Выбравшись наружу, он легко смог бы
ускользнуть от любых наци, даже если бы у них нашёлся проводник, вроде
Штейнхальца, тоже хорошо знающий окрестности.
Коббер и Штейнхальц спускались по лестнице, грохоча башмаками. Швейд
двинулся им навстречу. Лоренс же начал медленно перемещаться к окну. Но у
юноши не осталось времени, чтобы привести в действие свой импровизированный
план.
Кашляющий рёв низко летящего самолёта внезапно наполнил комнату. Швейд
заметался и бросился к окну, отшвырнув Лоренса с дороги. Когда юноша,
спотыкаясь, забрался в камин, он увидел высокий силуэт Коббера, появившийся
в дверном проёме как раз перед тем, как шум неисправных моторов над ними
утонул в пронзительном вопле раздираемого воздуха.
Повинуясь инстинкту, Лоренс втиснулся в пещеру дымохода, прикрыв
согнутыми руками лицо, чтобы уберечь глаза от едкого мелкого пепла. Он не
слышал взрыва, возможно, его просто оглушило. Гигантская рука попыталась
выдернуть его из убежища, а потом швырнула обратно на грубый камень, вышибая
воздух из лёгких. И он просто лежал, безвольный и задыхающийся.
Когда он сумел подняться на колени, казалось, стало светлее. Всё
содержимое комнаты было разбито в щепки, взболтано, как овсянка, и хорошо
перемешано со штукатуркой и сажей. Когда Лоренс на дрожащих ногах выбрался
из своей норы, под его туфлями захрустело и рассыпалось стекло. Огромная
люстра упала, а там, где были окна, теперь зияла дыра с неровными краями,
открытая поднимающемуся вечернему ветру.
Нога в чёрном ботинке под странным углом торчала из-под груды
штукатурки и упавших балок. Лоренс поколебался, тупо уставившись на неё.
Чёрный ботинок - там был человек в чёрных ботинках - обер-лейтенант! Что ж,
судя по всему, он уже никогда не станет в дверях, как непосредственно перед
финальным ударом - и никогда больше не станет тревожить умирающих.
Никаких признаков Швейда не наблюдалось. Но та часть комнаты, где он
мелькнул в последний раз, являла собой разверстую рану. Не было причин
предполагать, что гестаповец избежал ошибочного удара, нанесённого его