"Андре Нортон. Порт погибших кораблей" - читать интересную книгу автора

хрустальные бусинки. Так я узнал, что могу воздействовать на образующийся
рисунок, даже изменять рисунки просто взглядом.
Это открытие привело меня в читальные залы, хотя я не представлял себе
ясно, что ищу. В комнате Кемока я нашел его записи в них были некоторые
результаты его поисков. Но я чувствовал себя как в лабиринте, где легко
заблудиться.
Я попытался поговорить с одним ученым, который показался мне до
доступней других. Его звали Морфью, и он кое-чему научил меня.
Нелегко было мне усидеть за книгами и свитками. Когда чувствовалось
необходимость в действиях, я уходил на поля ферм, которые поставляли
продукты в Лормт, и работал, упражняя ногу и заставляя себя ходить без
палки. Пира, хотя я сам не обращался к ней, пришла ко мне и предложило
помочь облегчить боль. Она одобрила то, что я делал caм. Это была женщина
большой внутренней силы, но лишь случайно я обнаружил в ней не только это.
Однажды, когда я вернулся после работы на полях, испытывая сильную боль,
она застала меня с бусинками в руках.
Я небрежно бросил их, и желтые отделились от остальных, образовав
рисунок двух глаз. Я видел такие глаза у птиц: эти глаза на мгновение
словно ожили и взглянули на Пиру. Я заметил, как у нее перехватило дыхание.
Она как будто задыхалась. Я отвел взгляд от глаз на столе и посмотрел в
лицо женщины. И про себя сказал: "Она из народа фальконеров!" Хотя мало
кому приходилось видеть женщин фальконеров.
Пира схватила меня за руку, повернула ее ладонью кверху и принялась
разглядывать, как изучают свиток с письменами. Лицо ее стало хмурым.
Неожиданно она выпустила мою руку и сказала:
- Ты привязан, Дуратан. Как и почему - не знаю.
И сразу ушла от меня.
Я действительно был привязан к птичьим воинам, хотя еще много лет
этого не знал. Время шло, я не считал дни.
А сила моя росла. То, что только родилось во мне при встрече со
снежным котом, усиливалось. Укреплялась и моя нога. Я больше думал об этом,
чаще бросал бусинки, отыскивал птиц и мелких полевых зверьков. Потом у меня
появились и подопечные.
Однажды случилась буря, а когда она стихла, я отправился на край дикой
местности. Она отделена от Лормта лесом, создающим живую стену. Только в
одном месте лес прорезает дорога, местами уже заросшая, и течет река Эс.
Тут я услышал скулеж, и прошло некоторое время, прежде чем я сообразил, что
воспринял его не слухом, а мыслью. Я воспользовался этим плачем как
указателем и вскоре нашел косматую собаку, придавленную кустом шиповника.
Собака породистая, хотя и очень худая, кожа да кости, со спутанной шерстью.
Ошейника на ней не было. Когда я наклонился, собака оскалила зубы и я
заметил у нее на морде рубец от хлыста. Посмотрев ей в глаза, в которых
застыл страх, я попытался мысленно успокоить и утешить ее. Она понюхала мои
пальцы, потом лизнула их.
К счастью, собака, в отличие от меня, была не ранена, а только
придавлена; на ней оказалось несколько царапин. Когда я снял последние
ветки шиповника, удерживавшие ее, она встала на лапы, встряхнулась, сделала
шаг от меня, другой. Потом оглянулась, вернулась ко мне, и я ощутил ее
благодарность.
Так я нашел Равит, и она оказалась необычной собакой. Раньше с ней