Глава 9

Следующее утро явило собой хаос в самом прямом значении этого слова. Как выяснилось, навык вставания в семь тридцать утра был катастрофически и безвозвратно утерян большинством Гриффиндорцев, и теперь на каждом шагу можно было встретить зевающих, не выспавшихся и жутко злых учеников алого факультета.

Казалось, одна только Гермиона была свежей и бодрой и теперь с энтузиазмом втолковывала что-то так же не выспавшимся первоклашкам.

— Рон, — простонал Гарри, — как она может? Я щас помру, не дожидаясь Вольдеморта (прекрати дрожать — нервируешь), а Гермионе хоть бы что! Как будто совсем спать не хочет!

— Может она какое-нибудь зелье выпила? — предположил Уизли, борясь с зевотой.

— Да нет. Она бы его сготовить не успела. Не в штабе же его варить, в самом деле… тем более, там бы мы это заметили.

— Наверное.

— А расписание вам когда дадут?

— В том году дали перед завтраком. Наверное сейчас тоже так будет…

— Ну, тогда пошли на завтрак, — констатировал Поттер.

На завтраке выяснилось, что в сонном состоянии пребывала большая часть Хогвартса. Но спать мальчикам оставалось не долго, ибо к ним уже приближалась Гермиона расписанием.

— Рон, на, раздай это третьим, четвёртым и пятым курсам, — приказным тоном обратилась она к Уизли, протягивая стопку листков. — И вот наше сегодняшнее расписание.

После первого же беглого взгляда на листок настроение у

Гарри совсем упало. Да что уж там! Потенциальный убийца Вольдеморта готов был завыть.

— За что!? — вопросил он, обращаясь, по всей видимости к своей тарелке.

— Что стряслось? — с интересом спросил Симус.

— На, смотри.

Как только Симус увидел, то, что так задело Поттера, он закрыл глаза, глубоко вздохнул, и выругался.

— Вот именно.

— Мало нам зелий и УЗМС со Слизерином, так теперь ещё чары весь год с ними будут! — возмущался Финниган.

— Нет, ну чем были плохи Ревенкло?…

Поскулив ещё немного над своей тяжкой участью, получив собственные листки с расписанием от Гермионы, шестикурсники поплелись в башню за учебниками.

Сейчас им предстояло две трансфигурации.

Первые пятнадцать минут профессор нещадно проповедовала несчастным гриффиндорцам о важности трансфигурации, необходимости учить заклинания, как в теории так и на практике. Наконец, закончив лекцию обещанием в скором времени провести проверку знаний, она приступила непосредственно к уроку.

— Этот семестр в основном будет посвящён оживлению неживых предметов, — говорила профессор, — но не так, как мы привыкли, превращая, к примеру, чашку в мышь. Мы будем оживлять непосредственно объект. Использовать мы будем небольшие статуэтки, которые, при правильно выполненном заклинании, будут подчиняться вашей воле.

После того, как Макгонагалл продемонстрировала эти чары, Гарри очень живо вспомнил летнюю дуэль Дамблдора и Вольдеморта, когда профессор заставил статуи защищать его.

— Да, мистер Поттер, — обратилась к юноше профессор, заметив поднятую руку.

— Скажите, профессор, а мы будем проходить, хотя бы в теории, заклинания, оживляющие статуи?

Макгонагалл, которая тут же поняла, чем обусловлен этот вопрос, медленно ответила:

— Нет, таких заклинаний мы изучать не будем. По крайней мере на уровне школы. Эти чары относятся к категории сложнейших, так что их просто невозможно выучить в рамках ограниченного времени школьной программы. Ещё вопросы есть?

— Нет, профессор.

— Тогда продолжим…

Весь оставшийся урок они пытались оживить маленькую гаргулью, что получилось, да и то частично, только у Гермионы. И ещё у Лаванды она начала немного шевелить крыльями.

— Профессор Макгонагалл, — обратился к декану Гарри, когда все остальные ученики, включая Рона и Гермиону, которым юноша сказал, что догонит позже, покинули кабинет. — Скажите, а в нашей библиотеке есть информация об этом заклинании?

— Поттер, в Хогвартской библиотеке есть всё. Только вот вам всё знать вовсе не обязательно, я полагаю.

— Но мадам, мне просто интересно, как можно одновременно ставить щиты и управлять статуями, поэтому я хотел узнать побольше об оживлении статуй.

— А чем обусловлен ваш интерес?

— Понимаете, создавая Патронуса волшебник может либо удерживать его, либо создавать другие заклинания, а недавно я был свидетелем сотворения так же высших чар, но параллельно были задействованы более простые заклинания. Так что это в основном научный интерес.

Профессор Макгонагалл, подозрительно прищурившись, смерила гриффиндорца изучающим взглядом. Юноша смотрел на декана кристально честными глазами, в которых ничего нельзя было прочитать.

— Если вам это так интересно, то необходимые книги есть в запретной секции библиотеки, — уже мягче сказала декан.

— Гм… а… не могли бы вы дать мне разрешение на её посещение? — осторожно спросил обнаглевший Гарри.

Однако, вместо увещевательной лекции о том, что шестикурсникам не положено интересоваться подобными вещами, или вообще взыскания Гарри получил разрешение на посещение запретной секции для мадам Пинс, подписанное деканом Гриффиндора, и задание на ближайшие два месяца. Он должен был сделать полную сравнительную характеристику чар Патронуса и оживления, составить об этом чуть ли не диссертацию, и рассказать на ежегодном занятии вместе с учениками седьмых курсов, для которых, собственно, подобные предприятия и были организованы.

— Да, Поттер, после зелий задержитесь и узнайте у профессора Снейпа о занятиях Оклюменцией. А так же, как вы знаете, — продолжила она, не обращая внимания на то, как перекорёжило Гарри при упоминании Снейпа. — В этом году команда факультета по квиддичу находится в плачевном состоянии. Как вы понимаете, все приказы Амбридж с её уходом были отменены, так что вы снова ловец сборной. Сейчас нам не хватает охотника и, возможно, двух отбивал. Смотр желающих будет в субботу, вместе с капитаном Кетти Белл. Вы можете быть свободны.

— До свиданья, профессор, — пробубнил Гарри и отправился на прорицания, которые, вопреки их с Роном надеждам не были полностью отменены.

В кабинете Трелони было как и раньше: душно и скучно. Однако, в этом году Гарри вновь приходилось торчать здесь. Прорицания в этом году у них были два раза в неделю. В понедельник — с Трелони, в среду — с Флоренцем.

Так что сейчас гриффиндорцы сидели в душном классе и мечтали о свободе.

— Дорогие мои, — таинственно-идиотским голосом обратилась к классу Трелони, — сейчас мы заглянем в будущее! Сегодня проводником нам послужит горящий пергамент. Сомните листы пергамента, и подожгите их, — вещала она. — Сейчас вы будете смотреть на тень пламени на тёмной стене, а потом, согласно справочнику, толковать образы. А дома вам предстоит вновь составить календарь сновидений.

Гарри честно поджог пергамент, и они с Роном сейчас увлечённо следили за тем, как он горит.

— Может поднести поближе к шторам? — предложил Рон, — Тогда не надо будет больше сюда ходить.

— А пожар спишут на несчастный случай, — подхватил Гарри.

— Хотя нет. Это плохая идея.

— А что тебя не устраивает?

— На дым сбегутся остальные учителя, пожар потушат, а нам вставят по первое число. Смотри, у тебя на лошадь пламя похоже!

— Значит мне в этой жизни пахать и пахать…

— Это не лошадь, — трагичным тоном возвестила подошедшая на вопль Рона Трелони, — это Гримм…

При упоминании Гримма Гарри вспомнил третий курс. Как он принял за Гримма Сириуса Блека… как тот оказался его крёстным… Юноша сжал под столом кулак, мысленно проклиная Трелони и её чуть ли не шизофреническую манию пророчить лично ему скорую и непременно трагичную гибель.

— Что, опять? — мрачно спросил Гарри. — Повторяетесь, профессор. Гримм был три года назад. Должен вас огорчить, но мы с ним подружились. Хотя, если вы так уверены, то, возможно, скажете, могу ли я не делать календарь сновидений.

— Как так не делать? — удивилась Трелони.

— Ну, ведь я умру и вы его не проверите…

— Молодой человек, как смеете вы издеваться над великим даром провидения?! — возопила невмеру быстро понявшая всё профессор, — специально для тебя, неверующий, календарь сновидений должен быть готов через две недели.

— На весь месяц? — невинно хлопая глазами поинтересовался Гарри

У профессора был такой комичный вид, что от хихикания в скатерть не смогли удержаться даже Парвати и Лаванда, не чаявшие в ней души. Этого уж прорицательница вынести не смогла, так что Гриффиндор лишился двадцати баллов за неверие в высокие пророчества.

Про высокие пророчества Гарри Поттер тоже мог сказать много разного, но предпочёл сдержаться.

После травологии Поттер, поплёлся в библиотеку, оставив Рона и Гермиону морально готовиться к ночной прогулке на астрономическую башню в компании всего курса и профессора Синистры.

После того, как он заверил мадам Пинс в своих миролюбивых намерениях, предъявил ей разрешение с подписью профессора Макгонагалл, дал полный отчёт о порученном ему проекте, Гарри наконец был торжественно допущен в запретную секцию Хогвартской библиотеки. Ему понадобилось не менее получаса чтобы найти книгу, название которой было указано в списке литературы Макгонагалл «Магистры трансфигурации». Как только он увидел заклинание, о котором шла речь, он понял, что имела ввиду профессор трансфигурации. Сама формулировка состояла из двух строчек, составленных из Хинди и наречия ацтеков.

Парень захлопнул книгу, и направился в гостиную своего факультета, дабы там, в спокойной обстановке, когда-нибудь потом, разобраться с этими чарами, и по возможности запомнить хотя бы заклинание.

Однако он ошибся, полагая, что в гостиной будет создана необходимая атмосфера спокойствия. Как только он прошёл сквозь портрет Полной дамы, то обнаружил, что в него летит подушка. Увернуться парню не удалось, и подушка, порвавшаяся при столкновении, превратила его в первого в мире человека-курицу. Когда злой и недовольный Гарри Поттер восстановил подушку, перед ним трясясь от ужаса стояли четверо первокурсников во главе с Брандом Забини. Как выяснилось в ходе последующего допроса, детишки решили выяснить, кто из них прав путём потасовки, перешедшей в битву подушками. Потом, преследуя спасающегося бегством Девида Моргана, они перешли в общую гостиную. Потом импровизированный снаряд угодил в вошедшего Поттера, как он уже мог заметить.

— Вообще то я должен позвать старост, чтобы они вычли с вас очки за нарушение дисциплины в гостиной, но думаю мы сможем договориться. Сейчас вы рассказываете, что из себя представляет профессор Аллерт, ведь, если мне не изменяет память, у вас сегодня была защита, а потом идёте наводить порядок в своей спальне, а я по опыту знаю, что это занятие не из простых.

Оказалось, что Аллерт не так плох. По крайней мере, первым же занятием у него была практика. Хотя, как первокурсники могут оценить преподавателя, если не с кем его сравнить?

Однако оказалось, что вполне могут. После рассказа об Аллерте, ребята поведали душешипательную историю об их первом уроке алхимии, обильно сдобренную словами, которые первокурсникам, согласно мнению взрослых, знать не полагается.

— Поверьте моему опыту, — вздохнул Гарри. — На уроках Снейпа лучше не выдрючиваться. Когда с вас снимают баллы — молчите. Будете спорить — будет хуже.

Через пятнадцать минут вместе с Гарри опытом делились остальные ученики старших курсов, засыпая несчастных первоклашек советами относительно уроков, прогуливания, поведения и взысканий.

— Слава Мерлину, у нас зелья теперь раз в неделю, — уже в который раз за сегодня повторил Невилл.

— Хорошо тебе! У меня так вообще четыре, — со вздохом признался Гарри.

— Погоди-ка, как это четыре? — вмешался Дин.

— А вот так. На специализацию аврора, которую я выбрал, зелья — один из основных предметов. Так что первые три урока в среду придётся провести в подземельях со смешанной группой из четырёх факультетов.

— Аврора? — чуть ли не благоговейно переспросила Лаванда, с интересом слушавшая разговор мальчишек, сидя в кресле напротив.

— А я-то думал, что ты будешь играть в квиддич, — протянул Симус.

— Три урока подряд, — сочувственно промямлил всё ещё приходящий в себя Невилл, — ужасно!

— Зато экстримально, — заявил Гарри.

Несколько минут спустя, когда не замечающие ничего вокруг однокашники самозабвенно сочиняли «оду профессору Снейпу», содержащую самые неожиданные подробности личной жизни профессора, Гарри смог незаметно переместиться в дальний угол гостиной, где уткнулся в пособие по трансфигурации. Он упрямо пробовал расшифровать формулу заклятья, или хотя бы найти сходство с выписанной в библиотеке формулой Патронуса. Так, попеременно листая три справочника, стащенных у Гермионы и изредка делая пометки на листе пергамента, он просидел почти до полуночи, после чего отправился спать.

Первым уроком во вторник у шестых курсов гриффиндора и Слизерина был Уход за магическими существами с вернувшимся в Хогвартс Хагридом. Первую часть урока лесничий расспрашивал о том, что ребята прошли с профессором Грабли-Планк. Потом весьма путано объяснил, что на этот урок он не смог достать никаких животных, однако через неделю, то есть на следующем занятии, он покажет им кое-что очень интересное.

— Что-то меня пугает это «очень», — настороженно прошептал Рон друзьям.

— Может вампиров притащит, или дементоров, — предположил Гарри.

— Или саламандр, — подхватил Рон.

— Или Вольдеморта в клетке, — отрешённо продолжил гадать Гарри.

— Может василиска? — спросила Гермиона, стараясь отвлечь Рона от представления Вольдеморта в клетке.

— Так и стоит перед глазами Хагрид, надевающий на василиска солнечные очки, — хихикнул Поттер.

— Или натягивающий поводок на дракона, — шёпотом продолжил мысль Рон.

— А может мантикора?

— Точно! Или Химеру притащит.

— Или гидру.

— Ребят, а чё это вы тут делаете, — спросил подошедший с тыла Хагрид.

Гарри аж подпрыгнул на месте.

— Хагрид, на следующее рождество я подарю тебе колокольчик, — пролепетал он, держась за сердце.

— Мы сейчас сравниваем химеру и мантикору, — вставил Рон.

— А, ну эт просто, — обрадовался лесничий, — у мантикор хвост как у скорпиона, а туловище как у льва. Да ещё крылья. Я их, это, через два месяца планировал показать. А Химеры — эт такие зверушки, — басил он, — у них змеиный хвост, туловище козла, а всё остальное как у льва.

— Спасибо! Я же тебе говорил, — прошипел Рон Гарри.

Наконец, пережив трансфигурацию, шестикурсники отправились на ЗОТИ к Аллерту.

Класс, как и предполагалось, почти не изменился. Разве что на стене за столом учителя висело несколько грамот, свидетельствующих о том, что с предметом своим Найджелл Аллерт худо-бедно знаком.

— Добро пожаловать на урок защиты от тёмных искусств, — с пафосом начал профессор, — в этом году мы будем учиться элементарной самозащите. Как вы должны помнить из программы прошлого года (большинство присутствующих разочарованно вздохнули, а Гермиона раздражённо фыркнула), лучший способ урегулировать конфликт — не позволить ему начаться, — закончил он, не обращая внимания на реакцию учеников. — Однако, иногда столкновение предотвратить невозможно, так что приходится защищаться. Сейчас у нас будет практическое занятие, которое станет проверкой ваших знаний боевых заклинаний. Первым делом вы должны будете обезоружить меня. Заклинание, надеюсь, вы знаете.

Заклинание знали все.

Повинуясь взмаху профессорской палочки, столы бесформенной кучей свалились у стены, образовав в центре свободное пространство. Чем-то Гарри это напомнило Крауча-Хмури, демонстрировавшего им на четвёртом курсе заклинание Империус. Доверия к профессору это, естественно, не добавило.

— Подходите по списку, и разоружайте меня, — скомандовал Аллерт.

С обезоруживающим заклятьем у Гриффиндорцев проблем, разумеется, не было.

— Не плохо, — преувеличенно весело сказал преподаватель, — на других факультетах Expelliarmus знают далеко не все шестикурсники. А некоторые знают, но использовать не могут. Десять баллов Гриффиндору. Но только это была разминка. Теперь выходите по списку, и пробуйте снова меня обезоружить. Но учтите, что теперь я этого так просто не позволю.

Гарри, между тем, новый профессор нравился всё меньше и меньше.

Сейчас напротив него стояла Лаванда Браун и соображала каким же заклинанием в него запустить. Ничего подходящего на ум не приходило, так что она сразу воспользовалась разоружающими чарами. Заклинание было благополучно отбито Protego, отразившим чары влево от Лаванды.

— Petrificus Totaius! — продолжила гриффиндорка.

— Protego, Stupefy!

— Мисс Браун, — говорил Аллерт Лаванде после того, как она пришла в чувства, — вы могли увернуться и продолжать поединок. Пять баллов с Гриффиндора.

Гарри мысленно согласился с ошибкой однокурсницы, однако если он так и будет отнимать по пять баллов с каждого проигравшего, то, судя по всему, получится немало.

Симус не смог поставить нормальный щит, так что был повержен тем же сногсшибателем. Что же касается Гермионы, то она, не долго думая, запустила в него несколькими выученными летом заклятиями. Они были достаточно крепкими, чтобы пробить профессорский шит второго уровня, но, увы, Гермиона переоценила свои силы. Дело в том, что старосте прежде не приходилось использовать такие крепкие чары, так что она не правильно произнесла основную формулу. Случилось то же, что и с пером Рона на первом курсе, когда они проходили Wingardium Leviosa. А именно — ничего. Отличница так растерялась, что даже не заметила, как её обезоружили. Обидно.

Невилл показал чудеса высшего пилотажа. Пока что он сопротивлялся дольше всех и исхитрился пробить Аллерта заклятьем ватных ног. Однако он не смог вовремя среагировать на сногсшибатель.

Паватти тоже надолго не хватило, однако она исхитрилась запустить в учителя, очевидно, первое пришедшее в голову заклятие. Зная Парватти не трудно угадать, что это было заклятие снятия лака для ногтей, однако Гарри выяснил это чуть позже. Аллерт на такие мелочи не отвлекался, и обезоружил противника.

Наконец настала очередь Гарри. Как он понял из предыдущих поединков, Аллерт часто пользовался заклятиями Stupefy и Impedimenta.

Для разминки Поттер запустил банальный Expelliarmus, который был благополучно отбит. Затем пришлось использовать Protego против заклятия дезориентации. Аллерт, надо полагать, решил, что детские заклинания для Гарри Поттера не подходят и перешёл на более высокие чары. Парень запустил в преподавателя очередь из заклятия слепоты Luminicus и «Чорного сглаза», психического заклятья, заставляющего считать, что поединок заранее проигран. Затем несколько простых боевых заклятий. Увернулся от сногсшибателя, и использовал детские Rictusempra и Tarantalegra. Последнее таки пробило защиту, ведь чары уровня детского сада — это последнее, чего ожидал учитель после довольно серьёзной боевой магии. Заклятие попало в Аллерта. Эффект его не замедлил сказаться. Гарри стоял и праздно наблюдал, за тем, как уважаемый профессор исполняет жуткую смесь их румбы и чечётки, пока тот не прохрипел Finite. После этого Поттер использовал обезоруживающее заклинание.

Гарри отвесил поклон аплодирующим одноклассникам и отсалютовал противнику.

— Что-ж, Поттер, — с видимой досадой проговорил учитель, — двадцать баллов. Мне нечего сказать.

После того, как ученики поняли, что победить профессора не так сложно, у них ощутимо прибавилось уверенности в себе. В результате чего победителями из поединка вышли так же Дин и Рон. Тем более, что особой прыти учитель, защищаясь, не проявлял, а нападать больше даже не пытался.

Гарри немедленно начали терзать смутные сомнения, что всё это представление было разыграно чтобы узнать уровень боевой подготовки учеников. А в первую очередь именно его — Гарри Поттера. Юноша мысленно порадовался, что не использовал ничего по-настоящему серьёзного.

— Нет, не пойдёт! Лучше напиши, что под цунами ты попадёшь во вторник!

— А в среду тогда будет аутодафе! — подхватил Гарри, поспешно записывая в календарь снов очередной вид собственной смерти.

— А в четверг мне приснится… непонятная чёрная туча, пришедшая с востока.

— А потом начнётся ураган, — задыхаясь от переполнявших его чувств подхватил Рон.

— Пятница — глупость какая-нибудь. Только с летальным исходом.

— Точно! Например как мы играем в квиддич на драконах.

— А потом кто-то, напиши, что не понял кто, падает вниз.

— Ладно. Тогда Вольдеморт мне приснится в субботу. Он потребует м-м-м мою жизнь в качестве платы за…

— Этого не надо.

— Что значит не надо? — взвился Гарри. — А какой способ быстро и мучительно умереть ты мне посоветуешь?

— Гарри, с этим не шутят, — предельно серьёзно и вкрадчиво сказал Рон, глядя в глаза Поттеру.

— Рон, — в тон ему сказал Гарри. — Если я не буду над этим смеяться, оно сведёт меня с ума.

Однако больше такого веселья в процессе сочинения предсказаний для Трелони не было. Вечер был окончательно испорчен тем, что гермиона напомнила Гарри о грядущём зельеварении.

— Нет, ну я не понимаю, — возмущался он, — почему я должен был сдавать Снейпу тест на наличие умственного развития, а тебя просто так взяли в продвинутую группу? — обратился он к Рону.

— Когда это ты Снейпу тест сдавал?

— Вместо последней Оклюменции.

— Ну и что?

— Зачатки интеллекта имеются, но теперь их надо упорно и обильно поливать и удобрять. Как видишь, в группу я попал, — в пол голоса рассказывал Гарри.

— Ладно, я хочу хоть немного поспать этой ночью, — сказал Гарри, поднимаясь с кресла. — Разбудите перед астрономией?

Естественно, спать Поттер не собирался. Оказавшись в пустой спальне, он первым делом извлёк из недр чемодана свои заметки по поводу трансфигурации, коими занимался в течение последующих полутора часов. Потом ещё почти час посвятил листанию учебников по зельям, не сомневаясь, что завтра им светит самостоятельная работа, или, как минимум, опрос. Хотя, когда он рассказал о своих опасениях на этот счёт Рону, тот посоветовал не суетиться. «Прорвёмся!». Однако Гарри Поттер благоразумно решил хотя бы попробовать подготовиться к завтрашнему уроку. В том, что его спросят, сомневаться не приходилось.

Конечно, энтузиазма его хватило минут на десять. Остальное время до прихода однокурсников он хмуро сидел под пологом своей кровати, и бездумно глядел на скучнейшие рецепты, как фонариком пользуясь волшебной палочкой. И наконец несчастные гриффиндорцы потащились на астрономию. Всё дело в том, что, как объявила профессор Синистра, в этом году, ближе к лету, будет событие, происходящее раз в несколько тысяч лет. А именно — полный парад планет Солнечной системы. И теперь несчастные дети должны вместо сна изучать нынешнее состояние всех планет, и делать заготовки для будущих наблюдений за этим «грандиозным событием».

Снова оказавшись в Гриффиндорской гостиной, Гарри, уже засыпая отрешённо думал, что если зелье правды смешать с успокаивающим, а в качестве катализатора использовать яд «орхидея», то получится очень даже не плохое снотворное, действующее около сорока лет. Но придумать как это зелье незаметно подлить Снейпу или — ещё лучше — Малфою парень не успел.

— Казнь на рассвете, — хмуро констатировал Рон, глядя на сборную группу шестикурсников с четырёх факультетов. Группа была малочисленна и почти треть её составляли слизеринцы, что тоже радости не добавляло…

После того, как ученики сдали летние сочинения (на своё Гарри, опираясь на горький опыт, наложил целый набор водо и огнеотталкивающих заклинаний, чар защиты от внешних повреждений и прочих заклинаний в таком духе), Снейп объявил, что им сейчас предстоит проверочная работа.

— Тебе бы прорицания преподавать, — прошептал Рон в ухо Гарри.

— Мерлин упаси! Хотя… прорицаю! Сегодня ты встретишь старого друга, которого не видел много лет. После продолжительных споров ты получишь от него удар в спину.

— Вот спасибо, — пробурчал Уизли.

На работу отводилось полчаса, по истечении которых все ученики должны были немедленно сдать листки. Гарри уже почти вспомнил чем отличаются друг от друга лекарственные зелья категорий А и Б, но именно в этот момент случилось то, чего он меньше всего ожидал.

— Ось времён! Приди не Ось времён, Тот-кот-выжил, — звучал в голове тихий голос.

— Как? — мысленно воскликнул юноша, надеясь, что его услышат.

Но голос уже пропал, оставив после себя лишь гулкое эхо, отражающееся от самых дальних уголков сознания.

Стараясь не подать виду, что что-то произошло, Гарри вернулся к своему заданию. Через семь минут, когда всё было сделано, Гарри насторожился. По правде сказать, его удивило, что за всё это время никто не потерял ни балла. Юноша настороженно огляделся по сторонам. И вот именно сейчас он понял, что влип. И влип серьёзно. Нет, он по прежнему сидел в классе зельеделья и все остальные во главе со Снейпом были на месте. Но никто из них не двигался. Все, кто был в классе, как будто превратились в ледяные статуи. Как будто все они разом подверглись нападению Васелиска.

Парень начал паниковать. Он был готов ко всему. К смерти, к пыткам, к нападениям, к ударам в спину. Но никак не ожидал такого.

Так. Стоп. — Оборвал он сам себя, — буду думать. В замок Вольдеморт попасть не мог, а тем более с Васелиском. Их бы заранее засекли. Просто переправить его нельзя — в Хогвартсе нельзя аппарировать. Нашего Васелиска я убил. Вывод: это что-то другое.

Однако что это было Гарри узнать уже не смог. Да и сиюминутная необходимость в этом отпала после того, как парень ощутил, что у него кружится голова. Мир как будто сделал полный оборот вокруг него, и гриффиндорец немедленно услышал скрип перьев учеников. Мир вернулся в нормальное состояние. Но от размышлений о том, «что же, чёрт побери, случилось?» юного волшебника отвлёк шёпот Рона.

— Что это было?

— Что?

— Как будто сквозняк… и шуршало что-то.

— Не знаю, я…

— Минус десять баллов с каждого за разговоры на уроке, — не отрываясь от чтения какой-то книги объявил Снейп. — С каждого.

Как он дожил до конца зелий Поттер не знал. Голова жутко раскалывалась, в глазах двоилось, эхо того голоса так и не перестало звучать в голове. Вместо усыпляющего зелья у него получилось нечто, смутно напомнившее содержимое горшка с мандрагорой после подкормки. Наконец прозвенел колокол и ученики с максимальной скоростью на которую были способны старались покинуть душные подземелья. Кроме наличия Снейпа это место имело ещё одну очень неприятную особенность: зимой здесь было жутко холодно, а с середины весны и до ноября невыносимо душно.

— Поттер, задержитесь, — продолжая что-то писать кинул алхимик.

Гарри уже собиравшийся экстренно эвакуироваться из кабинета, остановился, и, заверив друзей, что догонит, или, в худшем случае присоединится за обедом, подошёл ближе к учительскому столу.

Снейп, наконец оторвавшись от созерцания пергамента, испещрённого буквами, изрёк:

— Занятия блокологией будут проходить по средам и пятницам со следующей недели. Так же директор поручил сообщить вам, Поттер, что Найджелл Аллерт не менее опасен, чем Амбридж. Аллерт получает указания непосредственно от Фаджа, как и она. Но теперь их цель поймать лично вас на действиях, порочащих в глазах общественности.

— Откуда такая информация?

— Не вашего ума дело, — отрезал Снейп. — Можете быть свободны.

— Тогда скажите, что это даст министерству, кроме проблем?

— Я кажется ясно сказал, что разговор окончен, — угрожающе процедил сквозь зубы готовый взорваться профессор.

Гарри поспешил ретироваться, дабы не попасть под горячую руку. Конечно, Фадж был идиотом. Только из вредности Снейп не сказал очевидного. Министр надеется силами Авроров вскоре ликвидировать проблему Вольдеморта, решив, что тот ещё недостаточно силён. Так что Гарри Поттера он терпит лишь из-за общественного мнения. Но стоит Гарри сделать что-то не так, стоит ему лишиться поддержки людей, как он угодит в Азкабан. И Найджелл Аллерт прислан в школу специально для того, чтобы быть рядом, когда Гарри совершит этот промах (а в том что мальчишка сделает глупость министр не сомневался). И когда это случится, Аллерт обо всём доложит Фаджу.

Так Гарри оказался зажатым между двух огней. С одной стороны Вольдеморт, целью которого было убить мальчишку. Если бы Лорд Судеб знал, что Гарри — единственный, кто стоит между ним и его целью — властью над миром, то дни Гарри были бы уже давно сочтены. Однако, месть Гарри Поттеру за «разбившиеся мечты и поломанную жизнь» сейчас была для Вольдеморта чем-то сродни хобби, навязчивой идеи. Знай он об истинной сути этого мальчика, то давно, не церемонясь, убил бы его смертельным заклятьем, благо больше оно от него не отлетит. Но Лорд ничего не знал, и планировал для Гарри долгую и мучительную смерть, на глазах у своих верных Пожирателей.

С другой же стороны было министерство магии, а именно министр — Корнелиус Фадж. Старый дурак, помешанный на собственной власти, попавшей к нему в руки непонятной шуткой судьбы. И сейчас он использует всё своё влияние, всю мощь министерства магии, все связи, чтобы сжить со свету Гарри Поттера, заставившего его престиж пошатнуться. Фадж, возомнив себя королём мира, наивно полагал, что сам в силах справиться с нависшей угрозой.

Об этом думал Гарри Поттер по дороге в Большой Зал. Он невольно улыбнулся, представив себе этого дрессированного тюленя, решившего, что он — пуп земли. Только вот чем так занят директор, что поручает передачу таких сведений Снейпу, а не, на худой конец, Макгонагалл.

Занятый своими мыслями, Гарри поковырялся вилкой в гарнире, и отправился вслед за Роном к Флоренцу.

По наставлению кентавра они снова жгли какие-то сухие травки, пытаясь увидеть грядущее в столбе дыма. Лично Гарри смог увидеть одну муть…

— Скажите — раздался голос Лаванды, — а кентавры ну совсем не могут предсказывать будущее отдельным людям?

— Мелочные проблемы людей ничтожны по сравнению со Вселенной, — последовал ответ. — Мы видим лишь то, что во истину значимо. Я вижу, как в небе над нами сияет Марс. Война Крови началась. Грядёт битва. Судьба и проклятье первого были предрешены, второй создал своё проклятье сам. И исход войны зависит от одного из вас, того, кто знает в лицо смерть.

Гарри тут же почувствовал себя как-то неуютно. Ещё более неуютно ему стало когда все взгляды устремились на него.

— Исход битвы по-прежнему неясен, ибо чёрная вуаль отделяет её от этого мира, — продолжал кентавр, — люди, раздираемые собственной гордыней не помнят, что сила в единстве, а не в мощи. Марс ярок, — отрешённо говорил он, пол сути ни к кому не обращаясь, он подавляет Венеру.

После удара колокола гриффиндорцы побрели на трансфигурацию, заваливать обещанную проверочную работу.

Когда страсти, поднятые Гермионой по поводу того, что она «кажется, не так ответила на шестой вопрос» улеглись, староста потребовала, чтобы мальчики немедленно занялись уроками.

— Напишите хотя бы работу по алхимии!

— Да он же её на две недели вперёд задал!

— Рональд Уизли! Если ты считаешь что это повод для валяния дурака, то ты глубоко заблуждаешься!

Гарри страдальчески закатил глаза и откинулся на спинку кресла.

В итоге парни героически начали писать длиннющий реферат про применение простейших микстур лечения.

— Ну как? Я ведь говорила, что это интересно! Главное не отвлекаться.

— Тоска зелёная, — возвестил Гарри, зевая. — У меня уже почти свиток, а у тебя?

— Почти полный свиток, только половина всего неправильно, — отозвался Рон.

— Шахматы?

— Никаких шахмат! Раз начали дело, то надо заканчивать!

— Ой, да успокойся, Гермиона, мы ведь уже много написали! Ну можно мы поиграем? Ну пожалуйста! — начал канючить Гарри.

Гермиона сдалась, и весь вечер Рон нещадно обыгрывал Гарри в шахматы.

— Пойду-ка я спать, — сказал Гарри, продув пятую партию.

Но спать он так и не лёг. Он вновь листал «Магистров трансфигурации», чтобы при следующей встрече преподнести Вольдеморту сюрприз-инфаркт. После того, как мальчишки заснули, юный волшебник спустился в общую гостиную, дабы попрактиковаться на чём-нибудь. Оптимальными для этой цели оказались латы, стоящие возле лестниц.

Но как Гарри ни бился, ни одна попытка не увенчалась успехом. Он был практически уверен, что его действия правильны, но ничего всё равно не получалось. Несколько часов спустя юноше показалось, что палец перчатки шевельнулся. Но, скорее всего, ему просто показалось. Но, как бы то ни было, он отправился досыпать оставшиеся до завтрака несколько часов.

Во сне юноша видел неясные очертания золотого замка.