Глава 6

Три дня спустя, когда Гарри с друзьями сидели в комнате с рамкой от портрета Финеаса Найджеласа и изучали заклинания. Гарри это удавалось особенно легко, скорее всего, ввиду того, что предыдущий месяц он провёл именно за этим занятием. Гермиона, которая всегда проявляла рвение к получению любых знаний, не испытывала особого энтузиазма от последнего предложения Гарри — попробовать изучить заклятия чёрной магии.

Юноша, разумеется, пока не собирался говорить, что прекрасно владеет теорией простейшей и средней чёрной магии, включая непростительные проклятия. Вспоминая свою недавнюю победу над Снейпом, Гарри убеждался, что ему вполне хватит ненависти для использования непростительных заклятий, конечно, если не будет другого выхода.

Итак, они втроём сидели в комнате, и занимались по разным книгам. Лично Гарри пытался постичь теорию чар забвения, которыми заинтересовался в процессе написания работы для Флитвика. Рон и даже Гермиона уже отказались от этого, но Гарри упорно продолжал смотреть в арифмантическую формулу этих чар, которую в течение нескольких часов ему пыталась объяснить Гермиона. Хотя, сама она в этом разбиралась тоже весьма слабо — она постоянно смотрела в многочисленных справочниках расшифровки той или иной части формулы, а потом довольно путано воспроизводила это для Гарри и Рона.

В итоге Поттер сидел перед длиннющим пергаментом, исписанным непонятными формулами, и тщетно пытался сопоставить их значение с такими же непонятными формулами в справочнике Гермионы, которая сейчас вместе с Роном пыталась освоить теорию чар защиты высших уровней.

После нескольких часов корпения над книгами Гарри мог гордо заявить, что практически разобрал простейшие чары забвения. Единственное, чего Поттер не мог понять, так это то, что такой полный и бесповоротный идиот, как профессор Локарт умудрился освоить эти, ой, какие не простые, чары.

Близилось время обеда, так что скоро кто-то, кто сегодня был почётной Нянькой (ребята так не удосужились спуститься к завтраку и узнать кто это), будет им высказывать всё что думает об их занятиях и о них лично, если, конечно, на вахте не Люпин. Друзья уже собирались спускаться, когда почётная Нянька, в лице Аластора Хмури, пожаловала в их скромную обитель, дабы лично проконтролировать их явку к обеду, который ещё, кстати, предстояло сготовить.

Сначала Шизоглаз действительно высказался по поводу некоторых молокососов, но, заметив, чем занимаются вышеупомянутые молокососы, затих.

Получив от старика пространную лекцию о защите и нападении, ребята особенно сильно пожалели, что сегодня не смена Тонкс. Но в настоящий ужас их привело последовавшее за лекцией объявление, что он лично проверит их знания в ближайшее время, то есть завтра вечером.

— Так вы есть идёте, — как ни в чём не бывало спросил Шизоглаз.

— Я не голоден, — быстро ответил Гарри.

Рон, которому перспектива проверки Хмури отшибла весь аппетит, тоже отказался. Гермиона же покорно спустилась на кухню, скорее всего из жалости к Джинни, которой предстояло провести весь обед в компании старого аврора.

Трапеза окончилась очень быстро, и Гермиона заявила, что немедленно садится заниматься.

— Уж не защитой ли? — осведомился Гарри.

— Нет, не защитой. Я собираюсь делать историю.

— Ясно. А что по ней хоть задали?

— Задали по ней, Рон, два с половиной свитка об экономических и политических предпосылках создания Мирового Магического Союза в девятнадцатом веке.

Рон тут же побледнел, а потом позеленел, и принял решение делать историю в последнюю очередь.

— Гарри, ты так и не рассказал, как прошла Оклюменция, осторожно начала Гермиона.

— Довольно необычно. Я наконец смог поставить щит.

— Так это же замечательно!

— Да, не сказал бы. Щит состоял из ненависти. Во мне её столько, что я не просто блокировал Снейпа, но и вдребезги разнёс его собственную защиту.

— Ты был у Снейпа в голове?

— Рон!

— А что?

— Гарри, что бы ты об этом ни думал, ты всегда можешь рассчитывать на нас. Я верю, что никто никогда не сможет тебя сломить. И если для этого ты должен ненавидеть, то пусть будет так.

— Ты даже представить не можешь, сколько во мне всякой дряни, — тихо произнёс Гарри.

— А я и не собираюсь себе это представлять. Всё это для врагов, ведь так?

— Так.

— Ну так в чём проблема? Мы ведь не враги. Идёт война, и ты должен в ней победить. А для этого придётся поступиться принципами.

— Спасибо. Ты как всегда знаешь, что сказать, — улыбнулся Гарри, — а теперь, в знак благодарности, я займусь историей.

— Невероятно, — пробормотал Рон. — Ты был в голове у Снейпа! И как там? Интересно?

— Да нет, как и в прошлый раз. Видел бы ты, как он потом от стены отцепиться пытался!

— Да быть не может! — Восторженно вскричал Рон.

— Ещё как может! — Хмыкнул Гарри, — ладно, я в историю.

Гарри несколько раз заснул над учебником истории, и наконец решил, что несколько дюймов для Биннса ничего значить не будут, так что можно заканчивать это сочинение.

— Всё! — возвестил он, — надоело. Рон, в шахматы играть будешь?

— Давай.

И, старательно игнорируя недовольные взгляды Гермионы, парни, удобно устроившись на кровати Рона, начали расставлять фигуры на поле.

Зато следующим утром, спустившись на завтрак, они особенно чётко поняли, что Хмури не забыл о своём обещании. Об этом им сообщила Тонкс, с настоятельными рекомендациями немедленно заняться повышением собственного образования и соболезнованиями.

Кстати, стоит отметить, что дом становился всё чище и чище, стараниями Кикимера, который, однако не переставал в пол голоса хаять его нынешних обитателей, кроме Гарри. Хотя, Поттер вовсе не считал это странное отношение к нему полоумного домовика великой честью.

До вечера друзья побили все рекорды, проштудировав два фолианта по защите, найденные в закромах библиотеки Блеков, хотя, Рон, например, почти ничего не запомнил, разве только простенькие заклинания защиты и нападения до четвёртого уровня. Гермиона зубрила всё подряд. Что же касается Гарри, то он отдавал предпочтение всем заклинаниям высшего уровня и заклинаниям нападения, не брезгуя и чёрной магией.

Обещанная проверка проходила, как и все остальные сколько-нибудь значимые события, на кухне. И напоминала она, скорее экзаменационный допрос, нежели проверку знаний. Сначала Шизоглаз называл заклинание, и требовал его теорию. Рону достались не сложные помеховые чары, которые они учили ещё в прошлом году на занятиях АД. Гермионе пришлось сложнее — её первым вопросом была теория чар слежения. Про них она рассказала, но вот следующий вопрос поверг её в полное недоумение. Надо было рассказать о заклинании Morsmorde. Гарри с возмущением думал, что это — полный и откровенный завал. Ну откуда Гермионе, лучшей ученице Хогвартса, Гриффиндорке, старосте, ярому борцу за соблюдение школьных правил, и, наконец, маглорождённой ведьме, знать что-либо о заклинании Чёрной метки?

— Поттер, а что вы можете сказать о Morsmorde? — перешёл к следующей жертве Хмури.

— Заклинание Чёрной метки. Могу предположить, что составлено оно самим Вольдемортом. Действие: при произнесении запускает в воздух изображение черепа…

— Достаточно. Как она выглядит мы знаем. Раз ты такой умный, то расскажи о заклинании Tormenta.

— Заклинание чёрной магии. Представляет собой пятый уровень пыточных заклинаний, иными словами значительно более слабая форма Куруциатуса. Причиняет жертве сильную физическую боль. Не считается непростительным или запрещённым, так как легко блокируется шитом пятого и выше уровней.

— Назовите эти щиты.

— Flammifer sphaera, Palladium и thorax.

— Расскажите о чарах помех восьмого уровня.

— Чары помех относятся к простейшим светлым заклинаниям, так что имеют всего семь уровней.

— Назовите любые маскирующие чары.

Этот допрос продолжался около пятнадцати минут, пока аврор не попросил рассказать о каких-то непонятных заклинаниях дезореинтации, про которые Гарри никогда прежде не слышал.

— В целом не плохо, Поттер. Этим чарам учат на пятом году подготовки Авроров, так что вам, в принципе, их знать не положено.

— Ему и tormenta знать вообще-то не положено, — вставила Тонкс, до этого сидящая за столом вместе с импровизированной комиссией, состоящей так же из Люпина, Шеклбота и Билла, — не говоря уж о Morsmorde.

— Ладно, рассказываю один раз, так что лучше слушайте внимательно. Правильно, Гренжер, лучше записывать.

Лекция длилась около двадцати минут, и несколько раз прерывалась проповедями о «Постоянной бдительности».

И чего тут записывать? — недоумевал Гарри, — всё ведь просто, надо только не перепутать третью строчку со второй…

— … и запомните: постоянная бдительность! Иначе никакие заклинания вас не спасут. Теперь продолжим проверку.

Услышав эти слова, Рон, который надеялся, что этим дело и кончится, заметно сник. Между тем, Шизоглаз продолжал:

— Сейчас мы проведём нечто вроде практики. Поскольку магию вам использовать нельзя, у нас будет словесная перепалка. Я называю заклинание, вы — защиту от него, я ещё одно заклинание, а вы защиту, и, если успеете, нападение.

Всё ясно?! — пророкотал он, так, что ребята вздрогнули.

— Уизли. Я — Пожиратель и напал на тебя.

— Hollo, — неуверенно, но чётко сказал Рон.

— Expelliarmus.

— Protego.

— Violentis.

— Saifedos.

— Stupefy.

— Protego.

— Avada Kedavra.

Примерно так же была побеждена Гермиона. Настала очередь Гарри. Начал он так же как и Рон — с заклинания вызова помощи.

— Expelliarmus, — скомандовал Хмури.

— Protego! Infallamo! Incendiaries globus! — скороговоркой выпалил Гарри.

— Palladium.

— Quasso!

— Protego! Focus! Tormenta! — так же перешёл на крик старый аврор.

— Thorax! Expelliarmus!

— Protego! Garlikanis!

— Throax! Avada Kedavra. - подвёл итог этого импровизированного поединка Гарри.

— Ты уверен, что поступишь именно так? — немедленно спросил Хмури.

— Я слишком дорожу своей жизнью, чтобы позволять Пожирателям забрать её.

— А хватит ли тебе духу стать убийцей, мальчик?

— Даже если не хватит, мне всё равно придётся им стать, — спокойно сказал Поттер.

— А знаешь ли ты, что нужно для сотворения непростительных заклятий? — спросила Тонкс.

— Знаю. Этого у меня вполне достаточно. Не верите — спросите Дамблдора.

Гарри резонно полагал, что директор уже осведомлён об исходе его соревнования со Снейпом, так что не питал ни каких иллюзий относительно того, что его подлинная суть останется незамеченной директором.

— Ты уверен, что поступаешь разумно?

— Нет. Нападающему надо было сохранить жизнь, однако, учитывая его уровень магической подготовки, я посчитал возможным прекратить дуэль, пока этого не сделал он. Если бы передо мной стоял кто-то из первого круга, то, скорее всего, я бы в этот момент попытался его оглушить.

— А что заставило тебя думать, что он не из первого круга?

— Прежде всего, *это не было оговорено*. Далее: Вольдеморт не послал бы против меня первый круг, потому что слишком многие имеют ко мне личную неприязнь, и могут убить меня. А это удовольствие он оставил для себя. Он скорее отправит талантливого Пожирателя из третьего или четвёртого кругов. Да и потом весь нынешний первый круг я знаю в лицо.

— Ты уверен, что он не набрал новичков, взамен захваченных в июне? — резко спросил Шеклбот.

— Уверен.

— Почему?

— А мы точно не на допросе? — попытался смягчить обстановку Билл.

— Потому что они слишком важны, — лаконично продолжал Гарри, не обращая внимание на замечания старшего из детей Уизли. — Взять хотя бы Малфоя. Без его денег организация понесёт значительные убытки. И от претендентов он потребует доказательство их верности. Сомневаюсь, что нападение на магический район Лондона сойдёт за настолько важное испытание. Больше, помнится, ничего особо примечательного с июня не происходило, по крайней мере в Англии. Атаки в других странах, скорее всего, носили демонстративный характер, и были спланированы для устрашения, а не для проверок.

— Да успокойся же, — прервал собравшегося что-то ещё спросить Хмури Люпин, — Гарри победил тебя — признай это. И победил, кстати, вполне честно. Не забывай, что в случаях самообороны допускается использование любых заклинаний, которые могут защитить жертву, вплоть до непростительных.

— Тут всё зависит от случая, — вмешался Кингсли, который в этом споре занял позицию обвинения.

— Можно сказать? — робко обратилась Гермиона к собравшимся.

— Говори, конечно, — мягко сказал Люпин, не понаслышке знакомый с аргументацией Гермионы Гренжер.

— Что касается случая, то он, согласитесь, вполне позволяет использование непростительных заклятий, согласно законодательству, принятому Министерством в 1979 году, при нападении жертва может, как уже было сказано, использовать любые заклинания. Непростительные можно использовать в том случае, если нападающий значительно превосходит по силе жертву. Согласитесь, взрослый Пожиратель, против школьника — это именно тот случай.

— Да, но в данном случае жертва не была намного слабее, — перебил её Шеклбот.

— Прежде всего, свидетелей нападения не было. Но я позволю себе вновь сослаться на Законодательство, в котором так же говорится, что в военное время с граждан, попавших в чрезвычайную ситуацию, снимаются магические ограничения. Мне не стоит напоминать, что сейчас идёт война. А ситуация, бесспорно, была чрезвычайной. Это всё.

Билл тихо зааплодировал.

— Знаете, ребята, из вас действительно выйдет толк, — задумчиво протянул Хмури, буравя троицу волшебным и обычным глазами.

— А я что говорил? — с улыбкой спросил Люпин.

— Да я ведь и не спорил! Но проверить всё равно было надо.

— Так это всё был спектакль? — удивлённо воскликнул Рон.

— Именно, — весело отозвалась Тонкс, быстро теряя ту напускную серьёзность, с которой выслушивала экзамен Хмури.

— Что скажешь, Кингсли? — прохрипел Шизоглаз.

— Что тут сказать? Мисс Гренжер прямая дорога в правовое отделение штаба. Мистер Уизли — оперативный корпус, а мистер Поттер, без сомнения, атакующий.

— Но…

— Рон, ты зря волнуешься. Мы практически всегда работаем смешанными группами, комплектующимися, по возможности, ещё во время обучения, — пояснила Тонкс, угадав вопрос, готовый сорваться с губ гриффиндорца.

— Считайте, что проверку вы прошли не плохо. Но не так хорошо, как это необходимо, — заключил Хмури. — Можете идти спать.

Оказавшись в комнате мальчиков, все трое переглянулись, и, практически синхронно, рассмеялись.

— Гениально, Гарри, — восхищался Рон, — как ты догадался?

— А я и не догадывался, пока у Гермионы не спросили про Чёрную метку. Нас хотели поймать на ней, но тогда защититься, наверное, было бы труднее.

— Труднее, чем от применения непростительного заклятья? Не уверена.

— А ты вспомни Кубок по квиддичу. Вспомнила? Если бы не Крауч, мне бы пришлось худо.

— Ну про законодательство — это ты круто, — заявил Рон.

— Если бы ты читал не только про квиддич, то, возможно, даже слышал бы о нём.

— Возможно. Нет, а вы Хмури видели? Особенно когда ты Аваду сказал!

— Иначе они нас бы по стенке размазали. Готов спорить, что план был поймать нас на знании Morsmorde и попробовать обвинить в связях с Пожирателями. Меня-то на этом не поймаешь, Крауч тогда был прав — у меня история слишком известная, а вот вас двоих бы пропесочили по полной программе. Наверное, Билл должен был тебя защищать. А тебя, Гермиона, скорее всего Люпин. А вот по новым правилам они ничего толкового предложить не могли, без предварительной подготовки-то.

— А ты как догадалась? — обратился к подруге Рон.

— Гарри отвечал на все их вопросы, и выделил фразу «это не оговорено». Так же как и когда нас Снейп поймал в коридоре во время урока два года назад. Помнишь? Мы ещё ему тогда плели про мадам Помфри.

— Ты тоже это заметила? — огорчённо протянул Рон, — только я понял к чему он это сказал немного попозже — когда Билл влез. Он, наверное, уже сдался. Слишком спокойно говорил. Тем более, его проигнорировали.

— Как представлю, на кого мы с Хмури были похожи, когда сидя за столом орали друг на друга заклинания… идиотизм.

— Зато сработало.

— Ага, жди. Готов спорить, что проверки с палочками нам не избежать.

— Тогда-то ты не будешь непростительными проклятиями кидаться? — Настороженно спросил Рон.

— Конечно нет.

— Ладно, мальчики, я спать.

— Спокойной ночи, — ответило два голоса.

На следующий день после завтрака в комнате, ставшей негласным штабом великолепного трио, пожаловал никто иной, как директор Дамблдор, в сопровождении Северуса Снейпа. Гермиона в этот момент строчила что-то за столом, а Рон уже третий раз делал Гарри в шахматы.

— Доброе утро, ребята, — поздоровался директор. Снейп лишь страдальчески закатил глаза. — Слышал о вашем вчерашнем приключении, думаю, что смогу придумать для вас неплохую практику на зимние каникулы, если, конечно, никто не будет против. Гарри, можно тебя ненадолго?

Гарри немедленно поднялся, и покинул комнату, заверив Рона, что помнит как стоят фигуры, на что последовал ответ, что ему это не поможет, покинул комнату.

Когда все трое оказались в бывшей спальне миссис Блек, Дамблдор обратился к Гарри.

— Гарри, я бы хотел услышать подробнее о том, как ты победил профессора Снейпа, а особенно сильно о твоих физических ощущениях после этого. Ну, и очень хотелось бы услышать от тебя о том замке.

— Думаю, что о способе мне больше нечего сказать, кроме того, что вы, скорее всего, уже знаете. Я использовал ненависть чтобы защитить своё сознание и для того, чтобы пробить блок профессора. Блок был довольно слабый, так как нападения профессор явно не ожидал. Потом появился замок — средоточие времени, та самая Ось.

Гарри замолчал. Последние слова сами сорвались с языка. Он не собирался говорить ничего подобного, тем более, даже не подозревал ни о чём подобном. Однако он был полностью уверен в своей правоте.

— Понятно… а что ты после этого чувствовал, может видел?

— Ничего, сер. Я чувствовал сильную усталость, и ничего больше.

Директор Хогвартса ещё некоторое время пристально смотрел в глаза Гарри, а потом неожиданно обратился ко второму человеку.

— И что ты об этом думаешь, Северус?

— Что он чего-то не договаривает. Вы ведь знаете, что видел один — видит и второй.

— Видишь ли, Гарри, — произнёс директор, поймав недоумевающий взгляд юноши. — Один из законов Оклюменции гласит, что оба участника процесса видят одни и те же образы и во время контакта, и после его окончания, если он имел какие-либо последствия. Что вы видели, Северус?

— Глаза, — признался профессор.

— Чёрные? — спросил Гарри.

— Нет, Поттер, зелёные.

— Зрачки были?

— Нет.

— Гарри, ты ничего не хочешь рассказать? — осведомился Дамблдор.

— Первое время, после каждого контакта, я видел перед собой два чёрных глаза. Чёрные от края до края.

— Но тогда ты ничего не видел.

— Нет.

— Знаете, профессор, возможно, профессор Снейп видел другие глаза из-за того, что у меня глаза зелёные.

— Поттер, вы что, сдурели? — встрял Снейп.

— Нет, Северус, пусть продолжает.

— Я, наверное, стал чем-то вроде проводника, так что последствия контакта достались вам, сер, — виновато закончил Гарри.

— А почему ты называешь это контактом, Гарри?

— Не знаю, — честно ответил Гарри, — просто так правильнее. Что-то не так?

— Понимаешь, Гарри, этот контакт происходит на абсолютно непонятном уровне. До сих пор ничто не могло нарушить законы магии. А это вмешательство привело именно к нарушению аксиом Оклюменции. Вмешательство произошло во время мысленного контакта, и сделало последующие ощущения различными, что не возможно по определению. Что это значит мы можем только догадываться.

— Это значит, сер, что контакт происходит с использованием очень древней и могущественной магии. Точно так же, как жертвой мамы была нарушена аксиома Авады Кедавры.

— Тогда какой же силой должно обладать то существо, которое пытается с тобой связаться, — констатировал Дамблдор.

— Недостаточной, чтобы защитить Ось от Вольдеморта.

— С чего ты взял?

— Он просит помощи, — внезапно осознал Гарри.

— Поттер, то что вы о себе возомнили просто немыслимо, — раздражённо сказал алхимик, — с чего такому могущественному существу потребовалась ваша помощь?

— Та магия, что породила пророчество сильнее, — сказал Дамблдор, который о чём-то напряжённо думал. — Аксиома была нарушена не только тогда. Никто никогда не пользовался эмоциями в Оклюменции. Наоборот, они всегда только мешают. Сейчас, если ты не против, мы попробуем проникнуть в твоё сознание. Ты же должен защититься.

— Готов? Legilimens.

Надо же! А с Дамблдором проще, — пронеслось в голове Гарри. — «Не сдерживайтесь!»

Директор, казалось, услышал просьбу Гарри, и надавил с действительно огромной силой. Вновь поплыли образы… Сириус… дементоры…

Гарри испробовал на директоре уже проверенный вариант — ненависть. Остановить его, однако, было очень сложно. Юноше пришлось сосредоточиться на своей жажде мести. Тошнотворная волна гнева вновь превратилась в каменный бастион, который тут же начал рушиться под напором директорских катапульт.

Гарри залил них кипящей смолой собственной горечи и боли. Сопротивление было сломлено.

Парень почувствовал, что возвращается в комнату, перед ним опять стоит директор, опирающийся на плечо Снейпа.

— Прости, Гарри. Это я во всём виноват, — в который раз повторил Дамблдор.

— Во всём виноват Вольдеморт. Это всё?

— Нет, Поттер. Теперь моя очередь. Legilimens!

Вот это удар! Гарри чувствовал, что из носа и ушей у него во всю хлещет кровь, однако не обращал на это внимания. Снейп напал со всей силой, на которую был способен. Надо было что-нибудь ему противопоставить, но что-то подсказывало, что ненависть больше не поможет. Перед глазами стоял образ мёртвого Седрика Диггори… сменился криками матери, отца…

Что может остановить Снейпа? — лихорадочно соображал гриффиндорец. Вольдеморт — любовь. Дамблдор — ненависть. Старик чувствует свою вину… Так, что я знаю о Снейпе? Ненавидел моих родителей, кстати не безосновательно, Сириуса, короче, всех Мародёров. Служил Вольдеморту, сейчас предатель. Негласный ужас Хогвартса. Да… жалко мужика. Эврика!!!

Липкий туман жалости просочился через все блоки и заграждения, и образовал ледяную стену перед профессорским чем-то, заставив его сложить оружие.

— Я абсолютно бессилен против человека, о котором ничего не знаю, — вытирая рукавом кровь, констатировал Гарри, как только смог снова видеть комнату.

Не обращая внимания на фирменные взгляды Снейпа, сейчас выражающие особенно сильную ненависть, Гарри огляделся в поисках чего-нибудь, что могло бы сойти за салфетку. Не обнаружив ничего подходящего, он продолжил вытираться собственной одеждой.

— Как только начнётся учебный год, — заговорил директор, — вы будете заниматься Легилименцией, дабы развить эту способность. Возражения не принимаются, Северус. Эту способность ты можешь использовать против своего врага. Сейчас мы должны будем удалиться в Хогвартс на педсовет, после которого я всё как следует обдумаю.

Гарри проводил гостей до камина, и, как только они исчезли, наконец смог дать волю душившему его смеху.

— Гарри, ты чего? — послышался голос Джинни.

— Да так, ничего. Надо было видеть Снейпа, когда Дамблдор ему сообщил что со мной придётся и дальше заниматься! Я эту рожу на всю жизнь запомню.

Почему-то Джинни не смеялась. Она смотрела на него так, будто он только что превратился в призрака. Упс…

— Эм… не обращай внимания — это от перенапряжения, — затараторил Гарри, правильно истолковав странный взгляд Джинни.

— Гарри, это — кровь.

— Я заметил. Ничего, у меня ещё много. Ладно, я, пожалуй, пойду — переоденусь.

К счастью, ни Рона ни Гермионы в комнате не было, и Гарри смог без проблем переодеть рубашку и засунуть старую в кучу грязного белья.