"Джон Норман. Убийца Гора ("Гор" #5)" - читать интересную книгу автора

многие вообще считали, что занимающиеся этим делом оскорбляют не только
почтенных граждан, но и сам город. Когда милосердие действительно
считалось оправданным - к примеру, в случае потери кормильцем работы или
его внезапной кончины, когда женщина после гибели мужа оставалась одна, -
заботу о нуждавшихся брала на себя кастовая организация либо клан,
членство в котором определялось не кастовой принадлежностью, а кровным
родством. Если же человек по каким-либо причинам оказывался вне касты и не
имел возможности вступить в клан, как в случае с этим безмозглым дурачком
Хулом, при потере работы он обречен был влачить жалкое существование, а
жизнь его, как правило, оказывалась весьма недолгой.
К тому же гориане с большой щепетильностью относились к своим именам,
особенно к произнесению их вслух. Многие, особенно принадлежащие к низшим
кастам, склонны были даже скрывать свое настоящее, данное при рождении имя
и брать себе второе, поскольку опасались, что произнесенное врагом имя
делало их беззащитными перед магическим воздействием, которое могло
причинить им вред. Рабы также не смели обращаться к свободным гражданам по
именам.
Куурус подозревал, что Портусу, несомненно занимающему среди горожан
видное место, приходилось, вероятно, неоднократно выносить подобное
обращение к себе этого маленького глупца Хула и в конце концов он решил с
ним разделаться.
Парень, державший Хула за шиворот, нанес ему мощный удар кулаком и бросил
его поникшее тело своим товарищам. Те под веселые возгласы зрителей
немедленно последовали его примеру и принялись, словно мяч, перебрасывать
друг другу тело сжавшегося беззащитного карлика, сопровождая каждый свой
бросок увесистыми тумаками. Их жертва, окровавленная, согнувшаяся в
неестественном положении, спрятав голову между коленями и закрыв её
руками, напоминала скорее тряпичную куклу, нежели живого человека. Однако
четверо громил, даже уронив Хула на пол, продолжали без устали пинать его
ногами, пока карлик не оказался в центре зала лежащим на усыпанной песком
арене.
Тогда предводитель со шрамом на щеке схватил Хула за волосы и, оттянув ему
голову, выставил на всеобщее обозрение его тонкую худую шею. Затем он
вытащил из-за пояса широкий кривой серп, каким в Аре обычно пользуются при
сборе урожая, и неторопливо поднес его к горлу своей жертвы.
Хул лежал ни жив ни мертв, зажмурив глаза и дрожа всем телом, как урт,
зажатый в зубах слина.
- Не пачкай мне здесь, - недовольно заметил хозяин таверны.
Парень со шрамом поднял на него глаза и с усмешкой оглядел собравшихся
вокруг него зрителей, с нетерпением ожидавших его последнего удара.
И тут ухмылка сползла с лица парня: он заметил обращенный к нему взгляд
холодных глаз человека с черной меткой на лбу.
Куурус резким движением отодвинул от себя кружку с пагой.
Хул, удивленный происшедшей заминкой, робко приоткрыл глаза.
Он тоже увидел сидящего в глубине зала у самой стены человека в черном,
неподвижно глядящего на него.
- Ты - попрошайка? - спросил Куурус.
- Да, хозяин, - ответил Хул.
- День был удачным? - поинтересовался Куурус.
Хулу снова стало страшно.