"Джон Норман. Убийца Гора ("Гор" #5)" - читать интересную книгу автора

поднимаясь по ступенькам, начали орошать бревна пирамиды.
В глубине долины, за лесом, у самых городских стен, Куурус заметил
движущуюся процессию. Судя по многоцветию одеяний, здесь были
представители многих, если не всех городских каст, однако его удивило, что
он не видит в приближающейся толпе белых накидок высоких посвященных. Это
его озадачило: посвященным полагалось присутствовать на подобных
церемониях.
Куурус знал историю города Башен Утренней Зари.
Жители Ко-Ро-Ба после разрушения их города Царствующими Жрецами рассеялись
по всему Гору. Впоследствии, когда они получили позволение Царствующих
вернуться на родное пепелище, оказалось, что каждый из них сохранил камень
с родных руин, чтобы укрепить им стены возрождавшегося к жизни города.
Говорили, что Домашний Камень не утерян, и даже Куурусу из касты убийц
было известно, что, пока удастся сохранить священный Камень Очага, город
не может погибнуть. Не имея привычки думать о людях, Куурус не мог не
отдавать должное жителям Ко-Ро-Ба, их настойчивости и упорству.
В рядах траурной процессии не было слышно ни песнопений, ни разговоров, ни
единый звук систы или тамбура не нарушал утренней тишины. Горианцы шли
молча; в подобные минуты слова ничего не значат, они скорее могут
оскорбить, принизить величие момента. Такие минуты должны быть заполнены
только молчанием, воспоминаниями и созерцанием священного огня.
Во главе процессии двигались четыре воина, поддерживающие на плечах каркас
из связанных перекрещенных копий, на котором покоилось завернутое в алое
полотнище тело.
Куурус наблюдал, жуя травинку, как, медленно поднявшись на вершину
погребальной пирамиды, воины осторожно опустили свою ношу и, потупив
взоры, почтительно отвернули края алого покрывала, чтобы в последний раз
открыть завернутое в него тело солнцу и ветру.
Из своего укрытия Куурус смог рассмотреть, что усопший, судя по одеянию -
воин, был довольно крупным человеком с необычайно яркими, огненно-рыжими
волосами.
Наконец воины спустились, стоявшие у погребальной пирамиды отошли ярдов на
пятьдесят, и у подножия остались только трое. Один - из городской
администрации, в коричневом плаще с глубоким капюшоном, почти скрывавшим
его лицо. Рядом с ним невысокий худощавый человек в голубом плаще книжника
горько рыдал от переполнявших его скорби и отчаяния, и, наконец, громадный
широкоплечий воин также выглядел бесконечно несчастным.
Куурус увидел, что к сооружению приблизился воин с зажженным факелом в
руке. С горестным криком воин бросил факел на пропитанные маслами бревна,
и пирамида мгновенно, словно взорвавшись, вспыхнула ярким безжалостным
костром. Трое стоявших у её основания, закрыв лица руками, невольно
отшатнулись.
Куурус, прильнув к земле и сжимая в зубах травинку, продолжал наблюдать.
На его лице даже при ярком солнечном свете играли отблески огня. На лбу
выступил пот. Жар от костра чувствовался даже здесь; он прикрыл глаза
рукой.
Мужчины и женщины Ко-Ро-Ба, в скорби склонив головы, застыли вокруг
полыхающего погребального костра. Так, не разговаривая, не шевелясь, они
стояли, наверное, не меньше часа. Наконец громадная пирамида со страшным
грохотом обрушилась, образовав целый холм пылающих головней. Вскоре