"Джон Норман. Племена Гора ("Гор") " - читать интересную книгу автора

приходилось бывать в его доме. На левом бедре рабыни темнело клеймо. Кузнец
заковал ее шею в простое железное кольцо. Это был дешевый товар, не стоящий
даже замка. По мне, так лучше бы Самосу купить еще одну танцовщицу. Между
тем, если приглядеться, девчонка была не так уж и безнадежна. Иногда из
таких получаются неплохие ученицы. На Горе от женщины требуется одно - быть
женщиной. На Земле стремятся к обратному. В технократических обществах из
людей всеми силами вытравливают признаки половой принадлежности, что
неудивительно, поскольку сами половые отношения считаются не существенными,
а порой даже постыдными. Технократические цивилизации управляются бесполыми
металлическими существами, запрограммированными на бесстрастное и
бесперебойное воспроизводство себе подобных. После столетий упорных усилий
человечеству удалось создать на Земле общество, в котором не нашлось места
человеку. Они построили дом, в котором не могли больше жить. В огромном
доме, под названием Земля, для человека не нашлось даже крошечной комнатки.
Люди оказались чужими в построенном собственными руками жилище, им наконец
удалось исторгнуть самих себя из сотворенного ими же мира. Женщины
устыдились своей женственности, а мужчины испугались голоса крови. Корчась
ночами в пластиковых кабинках, мужчины плакали и терзались из-за того, что
не соответствуют стандартам чуждого им мира и не могут достичь совершенства
сильных и могучих роботов. Они оставались крошечными, слабыми и
безвольными.
Светловолосая девушка опустила голову. Я кивнул стражнику за ее
спиной, и он погрузил руку в пышные волосы землянки. Рывок оказался резким
и неожиданным. Рабыня завизжала от боли, а я показал ей на танцовщицу.
Девушка взглянула в ее сторону, испуганная, оскорбленная и
возмущенная. Ее тело дрожало и извивалось под кожаными ремнями.
- Посмотри на настоящую женщину, рабыня, - сказал я по-английски. Судя
по клейму, девчонку звали мисс Присцилла Блейк-Эллен. По национальности она
была американка. Затем ее заклеймили, и она превратилась в безымянную
собственность рабовладельца.
Танцовщица плавно покачивалась в такт музыке.
- Она омерзительно чувственная, - в ужасе прошептала белокурая рабыня.
Я обернулся и взглянул на танцовщицу. Словно пригвожденная к месту,
она извивалась вокруг "рабского шеста". На самом деле никакого шеста не
было, но в это даже не верилось. Танцовщица изображала, как тонкий и
скользкий шест пронзает ее тело. Девушка то беспомощно падала, то яростно
обвивала воображаемый шест, то впадала в экстаз и самозабвенно ему
отдавалась, то отчаянно пыталась вырваться и не могла, оставаясь навеки его
пленницей. Умение изобразить "рабский шест" считается великим искусством.
Сладострастное напряжение в теле танцовщицы немедленно передается зрителям.
Я слышал, как восторженно закричали мужчины за низким столом. Руки
танцовщицы легли на бедра. Не переставая двигаться, она сердито взглянула
на зрителей. Плечи девушки поднимались и падали, пальцы поглаживали грудь и
плечи, гордо тряхнув головой, она бросила в сторону зрителей еще один
негодующий взгляд. Бедра девушки вращались все быстрее и быстрее. Затем
музыка прекратилась, и невольница замерла. Раздался ясный, чистый звон
цимбал, снова заиграла музыка, и она опять беспомощно повисла на шесте.
Мужчины швыряли к ее ногам монеты. Я взглянул на блондинку:
- Учись быть женщиной.
- Никогда, - прошипела она в ответ.