"Джон Норман. Вождь ("Телнарианская история" #1)" - читать интересную книгу автора

начальные церемонии, неизбежные для зрелищ.
Мужчины, стоящие на арене, вслух начали молиться Флоону, Каршу или
святым заступникам. Он не знал молитв Святому Гьядини, да и вряд ли можно
было открыто молиться ему - Гьядини придерживался теории эманации, и,
значит, был отступником. Кто бы осмелился молиться ему в те времена?
Программа зрелищ была расписана на целый день: песни и танцы,
спортивные состязания, бои животных, корриды, гладиаторские бои,
акробатические номера, выступления канатных плясунов, краткие постановки,
мифологические сценки и так далее - чтобы заполнить все время до сумерек.
Цирк освещался только солнцем. Если какое-либо зрелище планировалось
провести вечером, его переносили на меньшую арену, освещенную
светильниками. Энергия на планете весьма ценилась, вся она шла на нужды
Империи, и пользовались ею строго ограниченно. С другой стороны,
существовали надежные неиссякаемые ресурсы - свет звезд, солнца, энергия
ветра и приливов, даже такие бесценные богатства, как трава и почва. Все,
что находилось под небесами, укрепляло единство и вечность Империи.
Он еще раз попробовал веревки. Они могли выдержать кабана и
жертвенного быка.
Он заметил, что леди-мэр поднялась с кресла.
Она, как и судья, сидящая рядом, была одета в плотную, мешковатую
одежду, которую крестьянин видел на многих женщинах города. Эта одежда
разительно отличалась от белой тоги из кортана, в которую была облачена
дочь судьи. Конечно, она была не единственной женщиной в цирке, одетой
подобным образом. Крестьянин замечал там и тут на трибунах яркие платья,
особенно много было желтых и красных. Некоторые женщины надевали даже
ожерелья и браслеты. На женщине-заключенной, с помощью которой его признали
"не настоящим мужчиной", было ожерелье, и когда ее поставили совсем близко,
ее короткая одежда распахнулась до самых бедер. Оптическое устройство
зафиксировало реакцию крестьянина - доказательство было неопровержимым.
Мэр подняла руку, повернувшись к толпе. Запели трубы. Мужчины на арене
затянули гимн Флоону. Крестьянин не пел - он не знал, о чем просить Флоона.
Позади кресла мэра он разглядел небольшой алтарь, на котором мерцало
пламя. Леди-мэр взяла из рук служителя пакет и высыпала его содержимое в
огонь, который сразу зашипел, и с алтаря взметнулась тонкая желтоватая
струйка дыма. Крестьянин уловил запах благовоний. Это был древний
телнарианский обычай - возлияние божествам, в которых, как считал
крестьянин, уже никто не верил.
Звуки гимна Флоону, которые казались тихими и неуверенными, отчетливо
разносились по всему цирку. Крестьянин заметил, что дым перестал
подниматься с алтаря. Леди-мэр встала перед своим креслом и подняла правую
руку с зажатым в ней шарфом.
- Пусть начнутся игры! - провозгласила она формулу, происхождение
которой терялось в глубине веков.
Она разжала пальцы, и шарф упал к ее ногам. Взревели трубы, но этот
звук почти потонул в восторженных воплях толпы. Все зрители в предвкушении
зрелищ подались вперед.
Грузные мужчины сдернули с бедер повязки и повернулись к зрителям,
подняв руки и потрясая баррангами. Толпа бешено аплодировала. Эти мужчины в
ее понимании были "истинными". Когда они вновь отвернулись к арене,
крестьянин едва смог поверить глазам, настолько необычное предстало ему