"Джон Норман. Изгой Гора (Гор - 2)" - читать интересную книгу автора

- Я тот, кто передает волю Царствующих Жрецов смертным, - сказал
человек, не считая нужным отвечать на мой вопрос.
Я молчал.
- Значит, - сказал человек, - ты Тэрл из города.
- Я Тэрл из Ко-Ро-Ба, - гордо ответил я.
- Ко-Ро-Ба уничтожен, - сказал человек. - Его как будто никогда и не
было. Его камни и люди рассеяны по всему миру. И нет места, где два камня
города или два его жителя были бы рядом друг с другом.
- Почему уничтожен Ко-Ро-Ба?
- Такова воля Царствующих Жрецов.
- Но почему?
- Они выразили свою волю, - ответил человек, - и нет никого, кто мог
бы спросить Царствующих Жрецов, почему они так решили и так сделали.
- Я не принимаю их волю.
- Покорись.
- Нет.
- Если так, - сказал человек, - то тебе придется одному скитаться по
миру - без друзей, без города, без стен, которые ты мог бы назвать своими,
без Домашнего камня, которому можно поклоняться. Следовательно, ты будешь
человеком без города и предупреждением всем, что нельзя пренебрегать волей
Царствующих Жрецов.
- Что с Таленой, - спросил я, - что с отцом, с друзьями, со всеми
жителями города?
- Рассеяны по всему свету, и ни один камень не положен близко с
другим.
- Разве я не служил Царствующим Жрецам при штурме Ара? - спросил я.
- Царствующие Жрецы использовали тебя в своих целях и они довольны
твоей службой.
Я поднял копье и почувствовал, что могу убить этого человека в белом,
который стоял передо мной и говорил жуткие слова.
- Убей меня, если хочешь.
Я опустил копье. Мои глаза наполнились слезами. Я был в смятении.
Может, это по моей вине город уничтожен? Может, это я навлек несчастье на
город, на его жителей, на моего отца и моих друзей? Неужели я так глуп, что
не понимаю какое я ничтожество перед могуществом Царствующих Жрецов? И
неужели я теперь обречен бродить по дорогам и полям Гора, сжигаемый
угрызениями совести, живое олицетворение того, на какую судьбу обрекают
Царствующие Жрецы глупых гордецов?
И вдруг я прекратил жалеть себя. Я смотрел в глаза человека и увидел в
них человеческую теплоту и слезы. Он плакал, жалея меня. Да, это была
жалость - запретное чувство, и все же он не мог скрыть его. Могущество,
которое исходило от него, исчезло. Сейчас передо мной был просто человек,
обычный человек, хотя и одетый в белую мантию гордой касты Посвященных.
Казалось, он борется с собой, как будто хочет говорить сам, как
человек, а не произносить слова Царствующих Жрецов. Он страдал от боли,
сжимал руками голову, пытаясь что-то сказать мне. Его рука протянулась ко
мне и он заговорил, хрипло и неразборчиво, голосом далеким от звенящего
повелительного тона, каким он говорил вначале.
- Тэрл из Ко-Ро-Ба, - сказал он, - упади грудью на свой меч.
Казалось, что он вот-вот упадет и я поддержал его.