"Андрэ Нортон, Мерседес Лэки. Эльфийское отродье (Эльфийская дилогия #2) " - читать интересную книгу автора

удивительного туг не было. Проклятие Эльфов - девушка и к тому же
полукровка, а значит, она воплощала в себе все, чего боялся и что
ненавидел лорд Тилар.
"Но если бы я могла выбирать, то хотела бы родиться мальчиком - или
ею!" О, вот уж это наверняка бы шокировало леди Виридину! Но именно об
этом мечтала Шейрена в одиночестве глубокой ночью: быть Проклятием Эльфов!
Обладать собственной силой, принадлежащей тебе по праву, подчинять мир
своей воле и своей магии, носиться по небу верхом на драконе - вот это
жизнь!
"Будь я Проклятием Эльфов, никакой отец не смог бы мне помешать! Я
могла бы сделать все что угодно, если захочу. Я могла бы бывать где
угодно, видеть все что угодно, быть тем, чем мне угодно!"
Она погрузилась в привычные мечты. Рабыни тем временем хлопотали над
ней. Крохотные кисточки касались щек, губ и век, словно крылышки сотен
мотыльков. А Шейрена представляла себя верхом на огромном алом драконе,
взмывающем в безоблачное небо, в такую высь, что макушки леса внизу
кажутся зеленым моховым ковром. В мечтах дракон нес ее к горам, которых
Шейрена никогда не видела, к могучим пикам, сверкающим хрусталем и розовым
кварцем, аметистом и...
Вежливое покашливание развеяло фантазии Шейрены. Она неохотно открыла
глаза и воззрилась на плоды трудов служанок, отражающиеся в зеркале.
Это было ужасно. Нет, это было лучшее, что они могли сделать, и
Шейрена это знала. Глаз совершенно не видно под густыми синими тенями
цвета павлиньего пера, которым раскрасили веки; на щеках - красные
чахоточные пятна, - ну как есть клоун! - а розовые губки бантиком кажутся
приклеенными.
Шейрена не осмелилась одобрить работу служанок, но и выражать
неодобрение тоже не стала. Если лорду Тилару не понравится, пусть сам так
и скажет. Видя, что Шейрена молчит, рабыни снова принялись укладывать ей
прическу.
Волосы Шейрены были ее единственным настоящим украшением, если
оставить их в покое, - но служанки возвели из них причудливое сооружение
под стать платью, и в результате прическа Шейрены сделалась похожа на
парик из выбеленного конского волоса. Большую часть волос уложили на
макушке жесткими завитками, косицами и локонами. Лишь несколько прядей,
жестких от лака и закрученных, как проволочные пружины, спадали вниз,
обрамляя размалеванное лицо Шейрены. Теперь служанки украшали прическу
драгоценными гребнями и шпильками, как приказал отец Шейрены. Разумеется,
гребни были тяжелые, литого золота, щедро разукрашенные изумрудами.
"Если бы я одевалась сама, я взяла бы бледно-розовый шелк, с цветами,
лентами, жемчугом и белым золотом.
А не это все. Я бы, конечно, растворилась в толпе, но зато не была бы
похожа на клоуна".
К тому времени, как служанки закончили убирать и наряжать Шейрену,
девушка сделалась неузнаваемой. Оно и к лучшему. Не хватало еще, чтобы
кто-нибудь признал ее в таком виде!
Все было бы не так плохо, если бы с ней мог пойти Лоррин. Он бы
рассмешил ее, он помог бы ей сохранять чувство юмора, не принимать это так
близко к сердцу. Он не позволил бы особенно неприятным личностям
приближаться к ней. Но Лоррин был подвержен жутким приступам головной боли