"Тенцинг Норгей. Тигр снегов (мемуары)" - читать интересную книгу автора

ехал по железной дороге, впервые узнал настоящую жару.
В Раникхете в Гархвале Шиптон представил меня майору
саперных войск Осместону, который занимал руководящую
должность в индийском геодезическом ведомстве. Он
собирался на съемки в район высокой горы Нанда Деви, и
было решено, что я отправлюсь с ним. В результате
многолетней работы майор Осместон нанес на карту чуть
ли не весь горный район Гархвала; я не раз сопровождал
его.
В том же году была взята вершина Нанда Деви,
высочайшая из всех взятых к тому времени вершин (7816
метров). Этот рекорд держался до 1950 года, когда
французы поднялись на Аннапурну в Непале. "Нанда Деви"
означает "Благословенная богиня"; индуисты и буддисты
считают ее священной горой. Ее история особенно
примечательна: еще за два года до покорения вершины ни
одному человеку не удалось добраться даже до ее
подножия, и считалось, что это вообще невозможно. Но
вот в 1934 году Шиптон и его друг Тильман, тоже
известный английский альпинист, нашли проход. Они
поднимались вдоль реки Риши, прокладывая себе путь
через глубокие ущелья и вдоль крутых склонов, и пришли
наконец к укрывшемуся у самого подножия Нанда Деви
удивительно красивому водоему, который назвали
Сэнкчюэри ("Святыня" или "Убежище"). У них не было ни
людей, ни достаточных запасов, чтобы двигаться дальше;
впрочем, они и так добились немалого. А в 1936 году, когда
Шиптон снова вышел на Эверест, Тильман отправился во
главе большой экспедиции на штурм Нанда Деви.
По пути в горы наша группа под руководством майора
Осместона встретила возвращавшегося Тильмана, и он
сообщил нам радостную новость. Оделл (в 1924 году он
участвовал в экспедиции на Эверест и достиг высоты 8230
метров в поисках Мэллори и Ирвина) и Тильман взошли на
вершину. Третий альпинист, молодой американец Чарлз
Хаустон, поднялся почти до вершины, но отравился чем-то
в верхнем лагере, и ему пришлось вернуться вниз. Когда
мы их встретили, он уже поправился и все они страшно
радовались своей выдающейся победе.
Вскоре после этого настал мой черед заболеть. Никогда,
ни до, ни после этого, я не болел так сильно в горах.
Возможно, сказалась непривычная жара на равнине по пути
из Дарджилинга. А может быть, виной был непрерывный
дождь, или же я еще не отдохнул после Эвереста. Как бы то
ни было, я очень ослаб. У меня поднялась такая
температура, что временами майору Осместону и другим
приходилось тащить меня на спине. Майор Осместон
отнесся ко мне с беспримерной добротой, и я пообещал
себе, что когда-нибудь сделаю для него то же, что он для
меня. Англичане определили у меня желтуху. Местные