"Ингрид Нолль. Аптекарша" - читать интересную книгу автора

Из тактических соображений о своих самых заветных желаниях я предпочла
умолчать.
Раз в три недели у меня ночные дежурства; и вот Левин повадился
навещать меня во время дежурства на работе, развлекал беседой, между делом
интересовался, в чем заключаются мои обязанности.
- Да ничего особенного, - отвечала я. - Вот в аптеке моего деда по
ночам еще бывали заказы по индивидуальным рецептам врачей, я такие, к
сожалению, делаю сейчас только для двоих-троих кожников старой школы.
Из богатейшего дедова хозяйства мне, увы, кроме нескольких флакончиков
и ступок, ничего не досталось: аптеку его распродали. Левину тем не менее
очень хотелось взглянуть, что же перепало мне в наследство.

Из шляпного отделения моего платяного шкафа я извлекла изящные,
коричневого стекла аптечные флаконы с написанными от руки этикетками.
- Ну подари хоть один, - стал клянчить Левин, - я буду держать в нем
лосьон после бритья.
И разумеется, выбрал мой любимый флакон - самый маленький и изящный. На
выцветшей этикетке фиолетовыми чернилами было выведено: "POISON" [Яд
(англ.)]. Левин заинтересовался еще больше. Он с усилием вынул притертую
стеклянную пробку и высыпал содержимое на шелковую диванную подушку. Из
пузырька высыпались маленькие стеклянные колбочки диаметром с ноготь и
длиной от двух до четырех сантиметров. Левин прочел вслух: "Apomorphine
Hydrochlor., Special Formula No. 5557, Physostigmine Salicyl., gr. 1/600,
Poisons List Great Britain, Schedule I" [Апоморфин гидрохлор, специальный
заказ № 5557, физостигмин салицил., гр. 1/600, реестр ядов Великобритании,
каталог № 1 (лат., англ.)] и так далее. Он с любопытством на меня глянул.
- Яд?
- Ну конечно, - ответила я. - А что тут такого? Я же аптекарь.
Левин осторожно открыл одну из колбочек, извлек оттуда вату и вытряс
таблетку. Даже я удивилась, до чего она крошечная - с бисеринку, не больше.
Вот что любопытно, продолжал Левин, он слыхал, что в некоторых странах
с тоталитарным режимом руководители государства, а также иные лица, имеющие
допуск к высшим государственным тайнам, постоянно имеют при себе капсулу с
ядом, чтобы при угрозе пыток тут же покончить с собой, эта капсула у них в
зубе запломбирована.
- Вот уж не думал, что яд может так симпатично выглядеть.
Я молча забрала у него все колбочки, прокипятила флакон в мыльной воде
и только после этого отдала.
В тот же вечер я ужаснулась и стала осыпать себя упреками: как можно
было годами хранить столь опасные препараты просто так, в платяном шкафу?
Ведь сколько потенциальных самоубийц оставались в этой спальне на ночь!
Хорошо, что времена эти миновали. Решив во что бы то ни стало припрятать яд
в более укромном месте, я взяла один из мешочков с сушеной лавандой,
высыпала его содержимое в мусорное ведро, сложила туда колбочки и английской
булавкой подколола мешочек к подкладке моей длинной шерстяной юбки, которую
все равно почти не ношу.

Жизнь Дорит, моей школьной подруги, почти полностью посвящена двоим ее
маленьким детям. Так что видимся мы, к сожалению, редко, главным образом
когда ей в очередной раз требуется валиум. Но уж тогда мы стараемся отвести